Бадигин Михаил, артиллерист

Бадигин за войну сжег семь танков. Семь. Много это или мало? Иного послушать, он за один бой больше наворотил. Но Бадигин — человек точный и щепетильный. Семь — значит семь. Так много это или мало?

Много. Очень много! Если бы наше каждое противотанковое орудие уничтожило бы хотя бы по одному танку, немцам уже к середине войны нечем было бы воевать!

- И был заведен порядок, кем — не знаю. Нам зимой давли о сто граммов. Я сам не пил вообще, в войну не пил почему-то: выдавали — я не пил. Почему-то неуверенно себя тогда чувствовал. Но когда давали ордена, я тут, конечно, принимал участие…

Бадигин вспоминает о наводчике Валиеве из Чимкента.

- Он пользовался колоссальным авторитетом. Скажем, откопать ровик, площадку, почистить орудие, следить за автоматами — так он пощады не давал. Хоть один снаряд выстрелил и если перерыв, все — чисти пушку! А ребятам это не нравилось. Без пушки мы бы мертвые были. Чтобы лопаты у меня чистые, наточенные — все на нем висело. Скажем, атака. Валиев, он на первый взгляд вроде и медлительный, но делал все уверенно, точно, лишнего движения не будет. Заряжающий — Hауменов. Он гигант был. Он два ящика снарядов брал, больше ста килограммов, и на «студебеккер» клал…

- В городе Познани шли уличные бои. И чем ближе мы к крепости подходили, тем сопротивление больше. Как выстрелим, так пушку откачнет назад по камням. Ее ни черта не закрепишь — там же камень. Катишь ее и стреляешь. А выстрелишь — она назад едет. Надо на станину садиться и опять катить и опять стрелять. И вечером это было. Обычно идешь вдоль стенки и если опасно, в окошко куда-нибудь запрыгнешь сразу. А тут мы только стали улицу пересекать — рядом ж-жиг, ж-жиг: мины. Слышу, кричат: «Валиева ранило!» Мы его подхватили, перевязывать некогда — надо вытаскивать. Вытащили его, у него палец болтается. Он говорит: отрежьте его. Ну что же, перевязывать мешает — взяли и отрезали… И я… думал, что одна нога у него ранена. Оказывается, ему обе ноги-то побило. Вот беда! И палец оторвало.

- А взводом командовал Голощапов Тихон Яковлевич, двадцать третьего года. Отличный товарищ! На передке, надо сказать, жизнь командования как-то отличается от того, что в тылу. Там руку к козырьку обычно так не тянули… На передке особо не прикажешь, если сам ты в минуту опасности спасовал и где-то спрятался… вон, в ровике сидишь, командуешь…

- Самое трудное на войне — это труд, подчас физически изнуряющий труд, прежде чем тебе придется воевать, идти в атаку — это даже легче подчас, чем вот этот труд. Многие думают, война это постоянные бои да драки. Нет! Это постоянное усилие. Бой обычно как сон — проносится, и нет его! И опять работа. По расчетам, скажем, чтобы 45-миллиметровую пушку окопать, надо около тридцати кубов земли вынуть, а 76-миллиметровую — уже пятьдесят шесть кубов. Если по мирным расчетам, это два дня работы. А без расчета — надо было успевать к утру. Семь человек для 76-миллиметровой пушки. Для 45-миллиметровой — шесть человек. а одного человека всего-то разница, но копать надо больше в два раза. Покопали столько, сколько десяткам людей, может, не придется за всю жизнь перекопать. Такое, скажем: встали на огневую позицию, командующий, например, решил сменить на километр вправо. Опять надо копать, пятьдесят шесть кубов земли выбрасывать. Не успел докопать — говорят: влево пять километров. Снова копать. И вот иногда перебрасывают так полмесяца — и копаешь.

- Просто уже и морально и физически выдыхается солдат, выдыхается, не может. Но тем не менее задачи стоят, это война, а не субботник. Не окопался — это гибель! Только окопавшись можно было рассчитывать на победу на своем участке. Не окопался — долго не продержишься. Сначала, как правило, роются ровики для укрытия, а потом только — площадка под орудие. Стоит только два штыка [для тех, кто не имел дела с лопатой: «два штыка» — два лезвия лопаты в длину — В. Потапов] вырыть, ты уже можешь лечь, в землю спрятаться — тут уже не опасно. И правило такое было — никем не заведено, но мы его твердо выполняли: ровик отроешь обязательно на том месте, если такое место есть, где след мины или снаряда разорвавшегося. Потому что мы сами, артиллеристы, знаем, что дважды в одно место снаряд исключительно редко попадает… Тогда надежно себя можешь чувствовать…

Комментарии 

 

0 #4 Валерий Потапов 02.11.2011 21:35

Цитирую Ходок:

Wiki дает максимальную пробиваемость ЗИС-3 120мм - подкалиберный, 100м, 90град. Лоб Ферри - 200мм, так что без шансов. Может, "Насхорн"?

Весьма возможно.

 

 

0 #3 Ходок 02.11.2011 21:13

Wiki дает максимальную пробиваемость ЗИС-3 120мм - подкалиберный, 100м, 90град. Лоб Ферри - 200мм, так что без шансов. Может, "Насхорн"?

 

 

0 #2 1 31.05.2011 19:16

Я где-то читал, что "фердинандами"называли все ПТ САУ.

 

 

+2 #1 Сергей Сидоров 11.10.2010 21:58

Это ошибка,"фердинанды"принимали участие в битве за Берлин.В воспоминаниях воевавших есть покрайней мере два утверждения о них,причём один был подбит фауст патроном в заднию часть рубки ,подбивший заранее выбрал позицию и сделал выстрел из окна дома с10-15 метров самоходка взорвалась.Факт был отмечен в приказе,с указанием типа техники.

 

Обновить список комментариев

Пожалуйста, зарегистрируйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии.