ПРОПАГАНДА: СССР против Германии

Печать
Автор: Энтони Родс
Впервые опубликовано 26.09.2011 02:05
Последняя редакция 17.01.2016 19:19
Материал читали 24865 человек
Смерть немецким оккупантам Смерть немецким оккупантам

Выступали - веселились, отступали - обслезились Выступали - веселились, отступали - обслезились

Антисоветский плакат перед заключением пакта о мире 1937 г. (Германия, Йозеф Планк) Антисоветский плакат перед заключением пакта о мире 1937 г. (Германия, Йозеф Планк)

Одной из черт, которые были общими для советского и нацистского режимов перед Второй мировой войной, было их повышенное внимание к техническим изобретениям XX века радио, кинематографу, печати, а также автомобилям, самолетам и беспроволочному телеграфу. Оба режима рассматривали все это как средства влияния на свой народ. В то время как в западных демократиях в те годы средства массовой информации находились в частных руках, в Советском Союзе и Германии они являлись государственной монополией и использовались главным образом для распространения пропаганды.

Другие сходства в системах пропаганды этих двух стран хорошо известны: влияние на молодежь еще в раннем возрасте, постоянное вдалбливание лозунгов и метких словечек, резкие обличительные выступления против буржуазных «плутократий», цензура всей информации, поступавшей из-за границы, внезапные изменения политики правительства. Однако в одном аспекте пропаганды у них было важное отличие.

В то время как нацисты, а также фашисты Муссолини выдавали себя за воителей и постоянно демонстрировали силу — военные парады, сборища, воинственные речи,— чтобы запугать и подчинить другие страны Европы (например, эффект нацистского фильма «Крещение огнем» на Норвегию, Голландию и Данию в 1940 году), Советы всегда выступали сторонниками мира. Гитлер и Муссолини постоянно расхаживали в военной форме, а русские руководители в тех редких случаях, когда они появлялись вне стен Кремля, всегда одевались в аккуратные, хорошо сидящие темные костюмы и мягкие фетровые шляпы как олицетворение соблюдения гражданских приличий. И в самом деле — советское толкование слова «мир» является одним из выдающихся достижений пропаганды нашего времени [автор имеет ввиду крылатое выражение «миру мир» — V_P]. Советы безраздельно завладели им, присваивая его, как будто это слово предназначалось исключительно для их пользования.

Названия некоторых находившихся на переднем плане организаций только в Соединенных Штатах подтверждает это: Американский комитет борьбы против войны, Американская лига против войны и фашизма, Мировой конгресс против войны это только некоторые из них. Для среднего обывателя на Западе, не слишком интересующегося политикой, но знающего об ужасах современной войны, все это звучало более привлекательно, чем организованное хвастовство Гитлера и Муссолини.

Там, где пропагандистская машина контролируется государством, нетрудно подсчитать противоречия в значениях при использовании специального набора слов. Для большинства людей советское вторжение в Финляндию в 1939 году было «войной». Но, по утверждениям советских пропагандистов, это была «оборона границ для защиты миролюбивого советского государства против угрозы нападения со стороны поджигателей войны западных империалистических стран».

Задолго до появления на сцене Геббельса коммунисты хорошо понимали важность пропаганды. Еще в 1903 году Ленин в своей работе «Что делать?» разглагольствовал о ее значимости для революции. К 1910 году его сторонник из Баку Иосиф Сталин контролировал работу настоящего бюро пропаганды, финансировавшегося поступлениями от грабежей банков. С победой Октябрьской революции в 1917 году они организовали в Москве Управление агитации и пропаганды, которое полностью руководило всеми средствами массовой информации.

В работе «Что делать?» Ленин отметил интересное различие между этими двумя концепциями агитацией и пропагандой. Он писал: «Агитация это для неграмотных масс, которым нужно представлять одну простую мысль, которую путем постоянного повторения можно вдолбить в мозги. Пропагандист же, с другой стороны, имеет дело с более сложным делами и идеями — такими многочисленными, что их могут понять лишь немногие люди». Поэтому агитатор, по Ленину, более склонен к устному слову, а пропагандист — к печатному. В работе «Насилие над массами» писатель Сергей Чакотин сделал такое же различие в отношении русских: он разделил их на две категории: 10 процентов, являвшихся активным меньшинством, и 90 процентов, которые составляли тупую, грубую массу. Для масс пропаганда должна быть простой, категоричной, прямой.

За короткий промежуток времени все виды печатной продукции книги, газеты, брошюры и плакаты оказались в руках Государственного комитета по печати, который не только осуществлял управление печатным делом, но и типографским оборудованием и поставками бумаги. Управление цензуры просматривало все рукописи книг, сценарии для фильмов, рисунки, музыкальные произведения и даже географические карты. 12 ноября 1920 года был создан Главный комитет по делам политического образования республики, филиалы которого были приданы политотделам каждого региона, района, города и деревни.

Повсеместная безграмотность являлась самой насущной проблемой, и радио и кинематограф пришли на помощь. В сельских районах радиоприемники устанавливались в избах-читальнях, клубах, общежитиях, домах культуры, музеях и других общественных местах. В избах-читальнях крестьянам предлагались плакаты, а также различные радиопередачи. Избы-читальни были примитивно построены и в большинстве своем имели земляной пол. Крестьянам приходилось заходить в них, чтобы узнать о положении с продовольствием и нормированием продуктов питания, местных новостях и т.п. Пока человек находился там, он из радиопередач также узнавал о несправедливости царского режима и преимуществах нового большевистского строя.

Для безграмотных людей в те времена неоценимую помощь оказывали настенные плакаты. Пока шла Гражданская война, так называемые «Окна РОСТА», имевшиеся в каждой деревне и городе, помещали ярко расцвеченные плакаты, авторами которых были такие известные люди, как Маяковский. Использовались также и стенные газеты, дававшие упрощенную информацию об очередном пятилетнем плане.


Плакат к выставке Вечный Жид, Германия, 1937 г. Плакат к выставке Вечный Жид, Германия, 1937 г.

Геббельс как Микки Маус, 1941 г. Борис Ефимов Геббельс как Микки Маус, 1941 г. Борис Ефимов

Немецкий плакат для Украины о советских преступлениях. Год и автор неизвестны. Немецкий плакат для Украины о советских преступлениях. Год и автор неизвестны.

Немецкий плакат для Восточной Европы. Год и автор неизвестны. Немецкий плакат для Восточной Европы. Год и автор неизвестны.

Коммунисты прекрасно понимали и использовали возможности кинематографа. Фильмы несли в себе сильный посыл убеждения. Например, в кинофильме «Турксиб» был очень эмоционально и умело показан подъем людей, строивших железную дорогу Туркестан-Сибирь. Другие сюжеты таких фильмов были взяты из пятилетнего плана, они стремились убеждать рабочих и крестьян в том, что никакие жертвы не являются слишком большими по сравнению с достижением цели.

Когда в 1930 году стало ясно, что если будет война, то врагом будет Германия [Это не совсем так. Довольно долго одним из наиболее вероятных противников СССР считалась Польша, и лишь во второй половине 30-х приоритеты стали меняться — V_P], целый ряд фильмов стал готовить общественность к этому. Великому режиссеру Сергею Эйзенштейну было поручено сделать фильм об Александре Невском, русском герое XIII века, который разгромил тевтонских рыцарей, вторгшихся в Россию в 1242 году. Скрытый смысл заключался в том, чтобы показать: то, что русские сделали при Александре Невском, они могут сделать и при Сталине. Фильм «Александр Невский» (1938 г.) был чрезвычайно популярен, и его показывали по всей стране. Эйзенштейн был награжден высшей наградой орденом Ленина. Его поздравил Сталин, который лично интересовался тем, как идут съемки. Когда Советский Союз подписал в 1939 году Пакт о ненападении с Германией, то фильм убрали из проката до тех пор, пока нацисты не вторглись в 1941 году в Советский Союз. По счастливому совпадению, разгром тевтонцев Невским в 1242 году произошел на Чудском озере под Ленинградом, где такому же унижению были подвергнуты и их нацистские наследники в 1944 году. Другими антинацистскими фильмами были картина «Семья Оппенгейм» (1939 г.) о еврейских погромах и концентрационных лагерях в Германии и картина «Профессор Мамлок» (1938 г.) об известном еврее-хирурге, который боролся с нацистами. Оба фильма также изъяты из проката в 1939 году, но после вторжения Германии были снова выпущены на экраны страны.

В первое время после революции, когда пропаганда находилась в младенческом возрасте, большевики — эти первые современные приверженцы идеи — наделали множество ошибок. Они были достаточно восприимчивы, чтобы понять, что религия, этот «опиум для народа», по Ленину, будет их мощным психологическим противником. В своем стремлении контролировать умы людей они решили, что религию следует сразу же уничтожить. Но большевики перестарались. Их «Союз воинствующих безбожников» организовывал шествия по улицам Москвы против всех богов и пророков. Шествие включало Будду верхом на коне в состоянии распущенного сладострастия, Деву Марию, лежавшую на спине в чувственной позе, и отвратительно выглядевшего католического священника, предпринимавшего поползновения в отношении прекрасной девушки. В декабре 1922 года в Ленинграде «Союз воинствующих безбожников» воздвиг в середине Невского проспекта эшафот, на котором изображения богов, святых, священнослужителей и пророков церемониальным образом обезглавливались и сжигались. В советской прессе на духовенство всех конфессий без конца делались нападки за якобы обжорство и пьянство, что сопровождало религиозные праздники. На Пасху витрины магазинов в Москве украшались восковыми фигурами шести священников в лодочке, распивающих водку, с большим количеством опорожненных бутылок, разбросанных вокруг них. Этот ранний период характеризовался также конфискацией, а зачастую и уничтожением церковного имущества. Церкви со всем тем, что у них имелось, например священные чаши, литургические одеяния, церковные колокола и т.п., были провозглашены государственной собственностью и превращены в склады, кинотеатры и конюшни.

Такое, конечно, могло иметь какой-то эффект, но большинство рабочих и крестьян — главная забота нового режима — были глубоко потрясены этим кощунством. Известный коммунист Зарянов жаловался на эффект равнодушия ко всей этой антирелигиозной пропаганде. Он говорил, что когда красноармейцы, подвергнутые антирелигиозной обработке во время армейской службы, возвращались домой, то через пару недель снова обращались к священникам, платя им за то, чтобы они отслужили обедню. Он заявил, что «кампания против Бога» в значительной степени проводилась неправильно. Двухтысячелетнее господство Церкви нельзя уничтожить грубыми разглагольствованиями о выкорчевывании.

Коммунисты все еще пытались искоренить религию, которую они характеризовали как «зло, настолько же вредное, как алкоголь или проституция». Но теперь они воздерживались от прямых преследований и перешли на более утонченные методы. Пародии Риболда на священные темы и известных людей были заменены на серьезные лекции, дискуссии и семинары с научной подоплекой. Процесс поощрения антагонизма между религиозными сектами и убеждениями ненавязчиво поддерживался, и священникам было разрешено заниматься их обычным делом без нанесения оскорблений.

Коммунистическая пропаганда на зарубежье всегда была более тонкой, базировавшейся на теме мирного сосуществования, и учитывала свойства национального характера и темперамента. Соединенные Штаты, в соответствии с коммунистической идеологией, были наиболее важной страной из всех остальных. Сталин говорил о ней: «Когда в Америке разовьется революционный кризис, это будет началом конца мира капитализма в целом».

Когда Американская лига за мир и демократию провозгласила: «Давайте работать в направлении прекращения производства и транспортировки боеприпасов и других материалов, необходимых для ведения войны фашистами», многие американцы могли только поаплодировать такой желанной цели. Не было и больших возражений против призыва коммунистической партии Калифорнии: «Помните, что Советский Союз со своими 185 миллионами населения против войны. Присоединяйтесь к движению защиты мира в единственной в мире социалистической стране Советском Союзе».


Немецкий плакат для оккупированных восточных территорий. Год и автор неизвестны. Немецкий плакат для оккупированных восточных территорий. Год и автор неизвестны.

Плакат Владимира Лебедева. Год неизвестен Плакат Владимира Лебедева. Год неизвестен

Генерал с Восточного фронта хочет услышать приказ Гитлера, а тот раздумывает. Кукрыниксы, 1941 г. Генерал с Восточного фронта хочет услышать приказ Гитлера, а тот раздумывает. Кукрыниксы, 1941 г.

В двадцатые годы, еще до того как нацисты Германии стали главным врагом, советская пропаганда в основном была направлена против сильных западных «плутократий» и тех ужасов, которые их капиталистическая система обрушила на мир между 1914 и 1918 годами. Миру было заявлено, что капитализм снова сделает то же самое, но в этот раз все будет направлено против Советского Союза, потому что Советский Союз «является родиной международного пролетариата и единственным сторонником его освобождения». Коммунисты даже представили грядущую войну как желательное явление, т.к. она ослабит капитализм больше, чем коммунизм. По заявлению Конгресса Коминтерна в 1928 году, она «везде расширит базу пролетарского движения и сделает победу коммунизма во всем мире ближе». Такая пропаганда передавалась Советским Союзом на коротких волнах всему миру на семнадцати языках. Передающая радиостанция недалеко от Ногинска под Москвой была одной из самых мощных в мире. В 1942 году, когда в Югославии партизаны Тито повели активные действия, СССР построил под Тбилиси радиостанцию, которая называлась «Свободная Югославия» и которая якобы вещала из Югославии. Позже то же было сделано для Болгарии и Словакии.

В Советском Союзе, как и в Германии, Италии и других странах, где средства массовой информации управлялись централизованно, всю пропагандистскую кампанию можно было сразу изменить. 23 августа 1939 года Советский Союз и Германия, которые годами угрожали и оскорбляли друг друга, подписали Пакт о ненападении. Он содержал и соглашение о разделе Польши. Через несколько дней после его подписания, 1 сентября 1939 года, Германия вторглась в Польшу и началась Вторая мировая война. Тремя неделями позже, когда сопротивление Польши было полностью сломлено немцами, Советский Союз тоже напал на нее. Однако в то время пакт истолковывался в Москве как шаг к миру, и звучало это так:

«Подписание Пакта о ненападении между СССР и Германией это не военный союз между двумя державами. Это не соглашение о разделе Польши. В этом смысле пакт является единственным реальным вкладом в безопасность Польши, который сделан на настоящий момент. Поступив так, Советский Союз внес реальный вклад в понимание настоящего кризиса в Европе. Он сделал настоящий вклад в мир и безопасность Европы, Соединенных Штатов и всего мира…»

Война, начавшаяся в 1939 году, привела к немедленным изменениям внутри Советского Союза. Хотя он все еще представлял себя защитником мира, Советский Союз начал готовить свой народ к войне. Вооруженные силы были значительно увеличены. Показателем такого изменения был вопрос о выпуске почтовых марок, посвященных советской военной мощи.

Теперь марки изображали солдат Красной Армии швыряющими гранаты, а советские самолеты — пикирующими на вражеские танки. Когда в июне 1941 года немцы напали на Советский Союз и он оказался в одном лагере с западными демократиями, были отпечатаны почтовые марки с изображениями руководителей трех ведущих держав, участвующих в братских переговорах, с национальными флагами этих стран, развевающимися над их головами. В то же самое время акцентирование международной роли коммунизма было снижено. Воля к сопротивлению воспитывалась в советских людях призывами к патриотизму, а не к коммунизму. Война теперь официально называлась «Великой Отечественной войной». Кинофильмы выходили под такими названиями, как «Нет большей любви» и «Во имя Отечества». История тоже до некоторой степени была переписана: те цари, которые отличились в прошлом на поле боя, были в почете, и их образ поддерживался как яркий образец для настоящего времени. Частые ссылки Сталина в его речах на Александра Невского и Суворова заставляли каждого сознавать связь между прошлым и настоящим России. Пропагандистский плакат в начальный период войны, показывавший русского рабочего борющимся с аристократией, очевидно, дошедший до этого времени еще со времен Гражданской войны, был быстро снят. Борьба теперь была национальной, а не социальной.

Всеобъемлющие директивы о пропаганде исходили от самого первоисточника распоряжений Сталина и его речей по государственным праздникам. В своей речи о «святой Руси» от 6 ноября 1941 года в день 24-й годовщины революции он зажег чувство национальной гордости, вспоминая не только русских полководцев прошлого, но и увязывая их имена с именами великих деятелей культуры, таких как Пушкин, Толстой, Чехов и Чайковский.

Генеральная линия в вопросах пропаганды тогда определялась Советом Народных Комиссаров и Политбюро Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Директивы рассылались многочисленным общественным и иным организациям: профсоюзам, кооперативам, комсомольским организациям, профсоюзу работников кино, Союзу писателей и т.д. Все они получали указания, адаптированные к их профессиональной деятельности.

Наиболее эффективным способом доведения пропаганды до малограмотных людей, что советские руководители открыли еще двадцать лет назад во время Гражданской войны, был плакат. Первый из них с надписью «Мы сокрушим и уничтожим фашистскую гадину» появился на улицах Москвы на следующий день после нападения немцев. Через несколько дней была образована редакция «Окон ТАСС», и вскоре после этого стали появляться плакаты ТАСС. Когда в 1941 году Москву посетил лорд Бивербрук, на него советские плакаты произвели такое большое впечатление, что он просил Сталина предоставить ему собрание этих плакатов, чтобы взять с собой в Англию (где их позже демонстрировали). Традиции Маяковского и времен Гражданской войны вновь были использованы некоторыми хорошо известными российскими художниками военного времени: Соколовым-Скаля, Денисовским, Лебедевым, коллективом Кукрыниксов (это псевдоним трех известных художников, полученный по начальным буквам их фамилий, которые работали вместе на протяжении двадцати лет, Михаила Куприянова, Порфирия Крылова и Николая Соколова). Многие из этих плакатов напоминали о подвигах давних национальных героев России. На одном плакате Александр Невский, победитель тевтонских рыцарей в 1242 году, стоял рядом с Суворовым, который разгромил турок в войне 1787 года; рядом с ними, чтобы приблизить картину к современности, был Василий Чапаев, который водил большевистскую дивизию против белых войск Колчака в Гражданскую войну. В параллель с большим советским контрнаступлением под Москвой в 1941–1942 годах был выпущен плакат с Кутузовым, который за 130 лет до этого отогнал другого захватчика наполеоновскую армию от ворот столицы.


Карикатура Кукрыниксов. 1941 г. Карикатура Кукрыниксов. 1941 г.

Карикатура Кукрыниксов. 1941 г. Карикатура Кукрыниксов. 1941 г.

В мрачные дни 1941 года целью этой пропаганды было убедить народ, что Россия-матушка должна в конце концов победить. Это были плакаты, на которых огромные руки русских и стальные щипцы, охватившие горло немца, выражали уверенность в победе, которая пришла с первым успешным контрнаступлением. Плакаты зачастую принимали форму карикатур на нацистских руководителей, в особенности на Геббельса, которого изображал художник Ефимов в сатирическом журнале «Крокодил» как Микки Мауса с хвостом в виде свастики, Лебедев представлял Геббельса в виде орущего осла. Петен изображался размещающим Францию под немецким сапогом, а Гитлер дергающим Гесса, висящего на леске в качестве наживки для Англии, чтобы та присоединилась к антибольшевистскому походу. Была выпущена книга с рисунками художника Шармидова, показывавшая злодеяния немцев на войне: грабежи, вешание людей, массовые захоронения.

Эти плакаты, быстро размножавшиеся на ротаторной машине, действовали так же, как стенные газеты, сообщавшие о политических и военных успехах. Плакаты могли быть высотой 3,5 метра и шириной 1,75 метра, при печатании использовались 15–20 различных цветов. Над этими плакатами только в одной Москве работало до 200 художников, плакаты, как и в годы Гражданской войны, демонстрировались в «Окнах ТАСС» (раньше назывались «Окнами РОСТА»), имевшимися во всей стране. Их также распространяли на каждом заводе, ферме, в институте, больнице, частях армии, на кораблях ВМФ, чтобы они затрагивали каждого советского гражданина. Часто такие плакаты сопровождались едкими стихами, авторами которых были поэты Маршак или Бедный. Широко распространившаяся в Советском Союзе популярность плакатов и карикатур военного содержания была достигнута благодаря таланту советских художников, рисовавших их в простой и доступной форме.

Во время войны искусство плаката прошло несколько стадий развития. Первые плакаты, особенно созданные Моором, все еще находились под влиянием плакатов времен Гражданской войны. В то время типичными были абстрактная символичная трактовка темы, явный схематизм форм и ограниченный набор цветов (красный, черный и белый). Плакаты, выпущенные во время войны позже, приобрели новые свойства. Это в значительной степени объяснялось тем, что художники, которые ранее занимались станковой живописью или иллюстрировали книги, теперь пытались применить свое умение к созданию плакатов. Именно они привнесли в плакат моменты героики вместе с эмоциональным и психологическим элементом. Обычная декоративная композиция была заменена реалистическим толкованием. Разгром немцев под Москвой, гигантская Сталинградская битва, победоносное шествие Красной Армии, освобождение советской территории, боевые качества и победы союзников все это отражалось в плакатах «Окон ТАСС». Не было ни одного момента на войне, в международных или внутренних делах, который не был бы отражен так или иначе в плакатах «Окон ТАСС».

Характерной советской чертой военного времени были пропагандистские поезда. Их купе были превращены в печатные цеха и передвижные кинозалы, были скомплектованы бригады лекторов, артистов и художников. Они разъезжали по всей стране, проводили беседы и снабжали информацией о ходе войны. Эти поезда даже приезжали в прифронтовые районы, где стояли замаскированными недалеко от линии фронта.

Кино играло также важную роль в военных усилиях Советского Союза. Уже через три дня после вторжения немцев были выпущены киножурналы о делах на фронте. Операторы-документалисты оперативно освещали события на всех фронтах. На больших станциях московского метрополитена были установлены кинопроекторы, чтобы народу не приходилось платить за просмотр фильмов и прослушивание комментариев по поводу происходящего. «Александр Невский» был вновь выпущен на экраны. Были созданы и другие картины патриотического содержания о героях России, например о Кутузове. Варварство немцев было показано в картине «Зоя» (1944 г.) о девушке Зое Космодемьянской, партизанке, воевавшей в тылу у немцев, где ее схватили, пытали и повесили. Еще один фильм о партизанах «Секретарь райкома» получил Сталинскую премию в 1942 году. Об ужасах жизни в самой нацистской Германии режиссер Михаил Ромм создал в 1944 году фильм «Девушка № 217», который рассказывал о бесчеловечной немецкой семье, взявшей в работники русскую девушку и превратившей ее в рабыню.

Студии документального кино были реорганизованы, и туда были направлены известные режиссеры. Поскольку быстрота создания фильмов являлась важной задачей, то первые документальные фильмы были короткими, но к концу войны эти студии создали целую серию хроникальных фильмов: «Разгром немецкой армии под Москвой» (1942 г.), «Блокада Ленинграда» (1942 г.), «Битва за Украину» (1943 г.), «Битва за Орел» (1943 г.), «Берлин» (1945 г.), «Вена» (1945 г.). Эти документальные ленты рассказывали не только о том, как были выиграны те или иные сражения, но и о том, как их планировали.

Для улучшения отношений с капиталистическими государствами, которые теперь стали союзниками Советского Союза, был распущен Коминтерн, а слова революционного «Интернационала» были убраны из сборников песен. В июле 1941 года Сталин в целях большей привлекательности своего режима для христианского мира произвел резкий политической поворот. Вплоть до войны 1939–1940 годов и в течение ее, когда Советы вторглись в Восточную Польшу, прибалтийские государства, часть Финляндии и Румынии, Сталин продолжал политику атеизма. «Союз безбожников» под руководством Ярославского распространял свою политику на захваченных землях. Только из Восточной Польши до середины 1940 года было депортировано 4000 духовных лиц различных конфессий, а на замену им прибыло 25 000 агитаторов антирелигиозной пропаганды. Но все это внезапно изменилось. Одним из первых актов Сталина после начала войны было объявление о смерти Ярославского (как позже стало известно, не по естественным причинам). Сталин даже заявил польско-американскому священнику Станисласу Орлеманскому, что ему бы хотелось сотрудничать с Папой против использования силы и преследования Католической церкви в Германии, «добавив, что он является защитником свободы совести и религии». В Москве был создан Комитет по делам Церкви, в функции которого входила «организация дружественных отношений между правительствами и конфессиями». В этот опасный момент, когда немцы стояли у Москвы, Советы стремились получить поддержку от всех мыслимых и немыслимых источников. Они даже разрешили польским войскам под командованием генерала Андерса иметь полковых священников. Специально для этого около 50 военных священников Польской католической церкви, которые в 1939 году были заключены в советские концентрационные лагеря, были освобождены. В Москве была вновь открыта французская церковь, которая была предоставлена в распоряжение польского католического сообщества.


Карикатура Кукрыниксов. 1941 г. Карикатура Кукрыниксов. 1941 г.

Плакат Виктора Дени, 1941 г. Плакат Виктора Дени, 1941 г.

В своей пропаганде на Германию Советский Союз избрал другую линию, нежели принятая западными державами, которые в 1942 году в Касабланке договорились о требовании безоговорочный капитуляции Германии. Они не делали различия между Гитлером и любым альтернативным правительством Германии, в случае если нацисты будут свергнуты внутренними силами. Советы, однако, проводили весьма осторожно различие между германским народом и его нацистским руководством, или, как они презрительно называли их, гитлеровцами. В своих радиопередачах на Германию Советы заявляли, что им не по пути с гитлеровцами. Но с народом Германии, рабочими, которые, как они были убеждены, должны быть на стороне Советского Союза, они не ссорились. Заявление Сталина «Государства приходят и уходят народ остается» подытожило отношение Советского Союза к Германии.

Советская пропаганда среди немецких военнопленных, которых после Сталинграда насчитывались десятки тысяч, была направлена главным образом на поворот их убеждений против тех, кто вел их по неправильному пути. Играя на чувствах национальной гордости, она даже убедила группу германских генералов возглавить движение «Свободная Германия» против Гитлера. У Советов было так много военнопленных, что германский Генеральный штаб не мог отследить, живы или ранены эти люди, а числил их просто пропавшими без вести. Единственным способом установить, живы ли еще эти солдаты, было прослушивание советских радиопередач на Германию, в которых время от времени зачитывались списки фамилий немецких военнопленных.

Радио объявляло, что тот или иной военнопленный намечен к выступлению у микрофона, т.е. его родные могли услышать его голос. Для того, чтобы его немецкие родственники могли собраться у радиоприемника, выделялось определенное время, в течение которого передавались различные политические и военные сообщения. В них говорилось о поражениях Германии и победах союзников. Русский диктор затем обращался к родным намеченного к выступлению военнопленного: «Фрау А. из Мюнхена, ваш муж находится здесь, в студии. Его взяли в плен под Ростовом. Он потерял руку, но, как вы услышите от него самого, он получает хорошую медицинскую помощь и выздоровеет. Вам повезло, фрау А. Когда с гитлеровцами будет покончено, вы снова увидите своего мужа. Но миллионам других немецких жен и матерей не столь повезло. Их мужья и сыновья не вернутся. Преступные амбиции гитлеровцев стоили им жизни». А иногда диктор говорил: «Герр З., здесь находится ваш сын. Он был ранен и взят в плен на дороге, ведущей в Бобруйск. Герр З., что ваш сын делал на этой продуваемой ветрами, заснеженной дороге в Бобруйск, так далеко в России?»

Русским повезло в одном аспекте в чрезвычайной психологической недальновидности немцев при обращении с населением оккупированных восточных территорий. На Украине и в Белоруссии у них были самые многообещающие возможности, т.к. многие люди были резко настроены против советской власти и приветствовали немцев с открытыми объятиями как освободителей. Однако великая пропагандистская машина Геббельса была едва задействована и на самом деле была малоэффективна на всей захваченной в 1941 и 1942 годах русской территории. Никакие украинские или русские радиопередачи, предназначенные для местного населения, не использовали в должной мере слабости и недостатки Коммунистической партии и не играли на различиях между русским народом и его руководителями. Причина была довольно проста. Нацисты считали славян безграмотными недочеловеками, на которых не стоило тратить пропагандистские усилия. Их следовало просто бить и заставить таким образом подчиняться простой грубой силе. Если бы нацисты использовали в своих отношениях с украинцами более умную политику, то и результат мог бы быть совсем другим. Но возможности пропаганды не были использованы, и нацисты остались заложниками своего расового высокомерия.

Пропаганда Советского Союза в годы войны как на заграницу, так и для своего народа была удивительно успешной. За границей Советы могли играть на симпатиях англичан и американцев как союзников, разделявших те же страдания и ту же ненависть к общему врагу. Они представлялись освободителями, которые после победы покинут те страны в Восточной Европе, которые они освободили. В своей речи 6 ноября 1941 года Сталин сказал: «Наш лозунг никакого вмешательства во внутренние дела других народов! Равенство наций! Нерушимость границ государств!» У себя в стране пропагандисты имели преимущество перед своим народом, привыкшим после двадцати лет коммунизма к драконовской дисциплине и бесчисленным резким изменениям в политике. Такая дисциплина и обращение к глубоко укоренившимся в людях чувствам любви к своей родине позволили Сталину проводить более успешную военную кампанию, чем Гитлер когда-либо мог представить.

Источник:
Э. Родс «Пропаганда Второй Мировой войны 1939–1945. Плакаты, карикатуры, кинофильмы», Эксмо, 2008 г.

Литература по теме:

И.Мощанский "Информационная война"

 
Оцените этот материал:
(13 голосов, среднее 4.15 из 5)