Бронезащита советских тяжелых танков

Развитие бронезащиты и боевой живучести тяжелых танков «КВ»

Внешний вид танка и конструкция его защиты формируются и развиваются не случайным образом и не по прихоти конструкторов, а под влиянием целого ряда производственно-экономических, эргономических и сугубо военных факторов.

В начале тридцатых годов, основой военного планирования и строительства в СССР стала теория глубокой операции. Эта теория рассматривала будущие военные действия, как длительные и широкомасштабные. Наряду с маневренными способами ведения войны, в какой то мере будет присутствовать и позиционная форма (доведенная до абсолюта во время Первой Мировой войны). Как основной способ разгрома противника теория глубокой операции предусматривала наступление с целью окружения или расчленения группировок войск противника. Ключом к успеху операции являлась стремительность продвижения на направлениях главных ударов, что должно было упредить контрмеры противника. Роль инструмента в достижении стремительности наступления в глубине обороны противника и его тыла отводилась механизированным корпусам, на вооружении которых состояли, обладавшие высокой оперативно-тактической подвижностью танки серии БТ.

М.Постников "Бронезащита тяжелых танков КВ и ИС. 1941-1945"

Исследования советских военных теоретиков показывали, что неизбежные в длительной войне оперативные паузы, приведут к построению противником мощной позиционной обороны, следовательно, переход к маневренным боевым действиям будет связан с прорывом хорошо подготовленной, насыщенной огневыми средствами тактической зоны. Понятно, что прорыв такой обороны силами мехкорпусов значительно понизит их возможности в решении своей основной задачи — боевых действий в оперативной глубине вражеской обороны. На основании этих выкладок обосновывалось, что оперативное построение наступающей группировки должно наряду с эшелоном развития успеха (ЭРУ) включать в себя и эшелон прорыва, предназначенный для создания в тактической зоне обороны противника бреши, через которую механизированные корпуса ЭРУ могли бы без потерь выводиться на оперативный простор.

Основу эшелона прорыва, в силу специфики решаемых задач, должна была составлять пехота, а огневое поражение противника, в первую очередь, обеспечивалось огнем артиллерии. Но при подавлении подготовленных позиций, даже в первой линии обороны противника, артиллерия могла вывести из строя лишь часть огневых средств. Это обусловливало необходимость танков сопровождения пехоты, потому что лишь они были способны постоянно сопровождать пехоту и оказывать ей своевременную поддержку, расстреливая неподавленные артиллерией огневые точки из своих орудий.

Первым советским танком сопровождения был легкий танк Т-26. Подразделения Т-26 входили в состав всех стрелковых дивизий РККА. На острие главного удара планировалось использовать средние и тяжелые танки Т-28 и Т-35, объединенные в полки и бригады РГК. Но появление в середине 30-х годов скорострельной противотанковой артиллерии и быстрое насыщение этими орудиями армий наиболее вероятных противников СССР, перечеркнуло все прежние расчеты, согласно которым считалось, что массирование танков сопровождения, (для Т-26 реальная плотность порядка 60 шт., для Т-28 и Т-35  — порядка 10 единиц на километр участка прорыва) компенсирует их потери и обеспечит поддержание необходимой плотности огня танковых орудий. Возникла необходимость в создании принципиально новых танков прорыва, способных действовать под интенсивным артиллерийским огнем противника, выдерживая прямые попадания ПТО в наиболее характерных условиях обстрела.

Реализация идеи противоснарядной защиты требовала значительной массы и толщин бронирования, поэтому к концу 30-х годов именно тяжелые танки стали рассматриваться в СССР как основные танки прорыва. Поэтому реализация статуса «основного танка прорыва» выдвигала к тяжелым машинам требование, которое ранее предъявлялось лишь к легким танкам — они должны были иметь конструкцию пригодную к крупносерийному производству.

К началу ВОВ в СССР были в основном решены принципиальные технико-технологические вопросы в области броневой защиты.

Во-первых, были разработаны и освоены в производстве, современные броневые стали, номенклатура и сортамент которых позволяли создавать бронеконструкции самого разного назначения, по различным технологическим процессам (см. Табл. 1).

Табл. 1. Основные марки броневой стали, разработанные в довоенный период и в годы ВОВ*.

Марка стали	класс бронирования	Твердость	Технология пр-ва	Диапазон толщин, мм
ИЗ	противопульное	высокая	клепка	4-20
2П	противопульное	высокая	сварка	4-20
8С (М3-2)	противоснарядное	высокая	сварка	до 75
42С, 42ПС	противоснарядное	средняя	сварка	до 75
52С	противоснарядное	средняя	сварка	более 100
66Л, 74Л, 75Л	противоснарядное	средняя	литье	более 100

*"НИИ стали — 60 лет в сфере защиты" под ред. В. А. Григоряна

Во-вторых, была освоена в массовом производстве ручная сварка бронелистов и отработана автоматическая сварка конструкционных сталей. В-третьих, была разработана основа технологии изготовления бронедеталей с помощью литья. Разрешение этих ключевых проблем позволило совершить качественный скачок в обеспечении защиты танков. Внедрение сварки вместо малопроизводительной клепки создало необходимые предпосылки для резкого увеличения объемов выпуска бронетехники, при этом становился возможным переход к несущей конструкции корпуса и резкому увеличению габаритных толщин броневых деталей.

Все это позволило создать пригодные для массового производства танки с противоснарядным бронированием. Как всем известно в СССР такими стали танки КВ-1, КВ-2 и Т-34.

Первые бои с немецкой армией показали, что в наиболее характерных боевых ситуациях бронирование танков КВ обеспечивает их защиту от всех бронебойных снарядов противотанковых и танковых пушек, имевшихся на тот момент в вермахте. Большая часть наших тяжелых танков подбивалась лишь 105-мм и 88-мм орудиями (которыые вообще-то не были предназначены для этой роли). Превосходство бронезащиты КВ над уровнем бронепробиваемости основных ПТС вермахта было таково, что позволяло летом 1941 года ходить этим танкам в слепые лобовые атаки на противотанковые батареи и танки противника, выдерживая при этом град снарядных попаданий под самыми разными курсовыми углами с малых дистанций.

Бронепробиваемость основных ПТС вермахта 1941 г.

Средство ПТО	Тип снаряда	Дальность (м)	Угол наклона брони (гр. от вертикали)	Толщина пробиваемой брони (мм)
37-мм пушки KwK и Pak 35\36	Бронебойно-трассирующий	500	30	25
		1000	30	-
50-мм пушка KwK 38	Бронебойно-трассирующий	100	0	45
		300	30	30
50-мм пушкаPak 38	Бронебойно-трассирующий	100	0	95
		300	30	50

Судя по статистике потерь наших танков, основными причинами потерь танков КВ в 1941 г. была их техническая ненадежность. Например, в течении августа 1941 г. численность КВ в 10-й ТД 15-го мехкорпуса сократилась с 63 до 7 единиц. Из них в бою было потеряно 11 танков, остальные были оставлены по причине различных технических неисправностей.

Изменения в ситуации противостояния «советской брони» и «немецкого снаряда» произошли летом 1942 г. Прежде избыточный уровень бронирования КВ, начал заметно сдавать свои позиции. Уже в это время развитие танковой артиллерии вермахта приобрело явную противотанковую направленность. Длинноствольные 75-мм пушки KwK-40 германских танков Pz-IV окончательно вытеснили прежние универсальные танковые орудия. В то же время в боекомплект 50-мм противотанковых орудий Раk 38, которые составляли основу противотанковой артиллерии вермахта, были включены бронебойно-подкалиберные снаряды (БПС), способные под курсовыми углами близкими к нулю пробивать лобовую броню КВ на дальностях около 500 м.

Впрочем, все это лишь несколько уменьшало диспропорцию между уровнем защищенности советского тяжелого танка и бронепробивными характеристиками германских ПТС, но не решало кардинально вопрос борьбы с КВ. Так, вероятность вывода из строя КВ, подкалиберным снарядом была далека от единицы, даже в случае сквозного пробития его брони, поскольку остаточная энергия сердечника БПС после пробития такой толстой брони была относительно мала.

Бронепробиваемость основных ПТС вермахта 1942 г.

Средство ПТО	Тип снаряда	Дальность (м)	Угол наклона брони (гр. от вертикали)	Толщина пробиваемой брони (мм)
37-мм пушка Pak-35/36	Надкалиберный (мина)	100	0	100
	Подкалиберный	100	0	90
		100	30	60*
		300	30	30
50-мм пушка KwK 38	Подкалиберный	500	30	60
50-мм пушка Pak 38	Подкалиберный	100	30	100*
		300	30	75*
		500	30	85
50-мм пушка KwK 39	Бронебойно-трассирующий	500	30	55
		1000	30	45
	Подкалиберный	500	30	70
		1000	30	35
75-мм пушка KwK 40\L43	Бронебойно-трассирующий	500	30	90
		1000	30	75
	Подкалиберный	500	30	110
		1000	30	85
75-мм пушка Pak40	Бронебойно-трассирующий	500	30	105
		1000	30	90
	Подкалиберный	500	0	150
		500	30	110
	Кумулятивный	-	-	1 клб. (75мм)
76,2-мм пушка Pak 36 (r)	Бронебойно-трассирующий	500	30	100
		1000	30	85
	Подкалиберный	500 500	0 30	165 115

* — цементованная броня

По-настоящему серьезную опасность для КВ представляли лишь недавно появившиеся на фронте 75-мм противотанковые пушки Pak 40. Их бронебойный снаряд уверенно пробивал лобовую броню любого советского танка на всех дистанциях боя. И если летом-осенью 1942 года число этих противотанковых пушек в вермахте было еще относительно невелико, то к ноябрю 1942 года суммарный удельный вес 75-мм пушек Pak 40 (а также 88-мм пушек и трофейных советских 76-мм пушек Pak 36r) достиг 30%, и в дальнейшем это число только росло.

Сопоставление бронебойных показателей ПТС, имевшихся в вермахте летом-осенью 1942 г. и бронезащиты КВ позволяют сделать вывод об удовлетворительной противоснарядной стойкости советского танка. С сожалением можно сказать, что уровень бронирования однозначно определяет потери только в математических моделях танкового боя. Но несмотря на выдающийся для того времени уровень защищенности танков КВ, их потери в ходе летнее-осенней кампании 1942 г. резко возросли.

Прежде всего рост потерь был связан с успехами вермахта в организации противотанковой обороны (ПТО), значительно повысивших эффект от внедрения новых ПТС, и с недостатками в применении наших танков. Но, кроме этих причин роста боевых потерь КВ, были и причины, связанные с конструкцией машины. Высокий уровень броневой защиты КВ в значительной степени низводился нерациональным размещением экипажа, неудачным распределением функциональных обязанностей между его членами, плохим качеством приборов наблюдения и низким качеством радиосвязи. В результате командир КВ не мог полноценно осуществлять поиск целей, оценивать местность или систему огня ПТС противника и выдавать целеуказания. Все это предопределяло тактически нерациональные действия экипажей КВ во время атаки, в следствии чего расчеты германских ПТС получали дополнительное преимущество.

Следует отметить, что недостаточная обзорность КВ выявилась еще летом 1941 г. В мемуарах часто встречается такая деталь: командир, практически, неуязвимого танка КВ был вынужден для наблюдения за полем боя и поиска цели высовываться из башни. Вот как описывает поведение командира КВ-2 ГСС Г. Пенежко (в 1941 г. командир разведроты 34-й ТД): «Как загипнотизированный смотрю я на дуло пушки приближающегося КВ. Сверху, на его башне, полупригнувшись, сидит на корточках маленький головастый танкист. Опираясь на антенну рукой, он то быстро выпрямляется, смотря кудо-то через меня, то пригибается вновь….. Фланговый КВ все еще не замечает нас. Он занят очередной вражеской машиной. Выстрел — взрыв и слетает башня немецкого танка, разваливаются борта. Голова маленького танкиста вновь появляется над башней. Из-за гребня высоты раздается выстрел. Башня смельчака брызжет снопом искр, а снаряд рикошетом фурчит над нами. Маленький танкист ныряет внутрь башни. Снова выстрел — и еще один немецкий танк качнулся, присел…».

Осенью 1941 года КВ вели, в основном, оборонительные бои, действуя из засад. В силу специфики такого боя (преимущество в обнаружении целей) в этот период плохая обзорность сказывалась не так сильно. Но с переходом к наступательным действиям проблема плохой обзорности проявлялась в полную силу.

Серьезные ошибки советского командования в применении тяжелых танков летом 1942 года нельзя объяснить лишь отсутствием опыта у молодых командиров и недостаточной оперативной подготовкой. Прежде всего, эти ошибки были обусловлены оперативно-тактической обстановкой. На юго-западном направлении противник захватил и прочно удерживал инициативу. Как следствие, действия нашего командования носили вынужденный характер, решения принимались и проводились в жизнь в условиях жесткого лимита времени. В результате действия недоукомлектованных танковых корпусов и наспех сформированных танковых армий оказывались не подготовленными в плане сосредоточения, разведки, увязки боевых задач, достижения внезапности, обеспечения материальными ресурсами и поддержки другими силами фронтов. На тактическом уровне это выливалось в разрозненные и несвоевременные атаки танков, экипажи которых не представляли себе ни местности, ни системы огня противника, ни дальнейшей задачи. Несогласованность и непродуманность этих атак позволяла противнику оперативно маневрировать своими наиболее мощными ПТС. В итоге наши танки вновь и вновь «вязли» на минных полях, гибли под фланговым огнем или, будучи брошенными своей пехотой, оказывались беспомощными против вражеской. В таких условиях большие потери танков, в том числе КВ, были неизбежны, а героизм советских танкистов позволял добиваться лишь частных успехов.

Кроме того, летом 1942 года возросли и небоевые потери КВ. Изменившийся масштаб и характер задач, решаемых танковыми войсками, увеличили в разы интенсивность применения танков, и тяжелых тоже. Для КВ, у которого были серьезные проблемы с моторно-трансмиссионной установкой (МТУ), это обернулось многократным увеличением числа отказов и поломок. Сплошь и рядом КВ не выдерживали длительных маршей, характерных для маневренных действий. Поэтому нередко, число тяжелых танков в танковых бригадах значительно сокращалось еще до боя, в следствии чего в танковых подразделениях довольно часто к моменту выхода на рубеж атаки оставались только средние и легкие машины. А это, в свою очередь приводило к росту потерь среди танков сохранивших техническую боеспособность.

Недостатки конструкции КВ усугублялись еще и концептуальными неувязками. Летом 1942 года германские войска, даже на стабильных участках фронта, не оборудовали мощных сплошных рубежей обороны, для прорыва которых и предназначались тяжелые танки. Немцы стороили свою оборону не сплошной линией, а методом узлов сопротиволения. Преодоление такой даже слабо эшелонированной очаговой обороны и ведение маневренных боевых действий в тактической глубине требовали от танков не высокого уровня бронезащиты, а повышенной оперативной подвижности, чем КВ не обладал. Сложилась парадоксальная ситуация — высокая противоснарядная стойкость КВ не обеспечивала им необходимого уровня боевой живучести. С другой стороны — столь высокий уровень снарядостойкости оказался не востребован. Оказалось, что в сложившихся условиях менее защищенные, но более подвижные и надежные Т-34 действовали много успешнее. Не было у КВ и превосходства над Т-34 в вооружении — и это был еще один парадокс: тяжелый танк имеет вооружение среднего танка, то есть на класс ниже.

В результате среди комсостава РККА появилось мнение о ненужности КВ. В глазах же руководства страны негативное отношение к КВ в войсках усугублялось еще и проблемами с его массовым производством. КВ были более ресурсоемкими, дорогими и менее технологичными, чем Т-34. Особо остро встал вопрос о целесообразности дальнейшего выпуска КВ в середине лета 1942 г., когда возникла угроза захвата немцами Сталинградского танкостроительного комплекса, ставшего одним из основных производителей Т-34 после эвакуации ХПЗ. Но надо отдать должное твердости и последовательности руководства государства в вопросах танкостроения. В такой сложной обстановке оно смогло не поддаться эмоциям и принять дальновидное решение, позволившее сохранить производство тяжелой бронетехники и не растратить опыт по ее разработке. На ЧКЗ, после его подключения к производству Т-34, 30% мощностей все же остались задействованы на производстве КВ, также была продолжена и разработка перспективных образцов тяжелых танков. Онлайн казино и букмекер Betwinner https://betwinnercom.club предлагает тебе пройти регистрацию

Конечно, в какой-то мере основные конструктивно-компоновочные просчеты удалось устранить на модификации танка КВ-1с (скоростной). Серийный выпуск этого танка начался на ЧКЗ 20 августа 1942 года. Масса КВ-1с стала меньше на 5 тонн практически при том же уровне бронирования, что вместе с совершенствованием узлов и агрегатов МТУ позволило  повысить надежность машины на марше и ее маневренность в бою.

Другое важное отличие КВ-1с заключалось в более рациональном размещении членов экипажа и более четком распределении функциональных обязанностей между ними. Командир, чье рабочее место было перемещено за спину наводчика и оборудовано командирской башенкой кругового обзора, получил возможность более полно руководить боем. Как следствие — командная управляемость машины и танковых подразделений заметно возросла.

Другим успешным мероприятием по снижению потерь тяжелых танков была ликвидация некоторых ошибок в их применении и совершенствовании структуры бронетанковых войск. К октябрю 1942 года КВ были выведены из состава смешанных танковых бригад и стали использоваться в отдельных полках тяжелых танков, однородных по составу. Это позволило решить проблемы, связанные с организацией совместных действий машин, сильно различающихся по скорости, проходимости, надежности и т.д. в результате заметно возросла управляемость танковых частей и соединений. Кроме того это упростило обслуживание и снабжение этих частей. Принципы применения тяжелых танков, на основе анализа боевых действий были закреплены приказами НКО № 306 от 8 октября и № 325 от 16 октября 1942 года.

Все эти технические и организационно-тактические мероприятия оказались весьма результативны. Их следствием явилась возросшая эффективность действий тяжелых танков. На данном этапе казалось, что задача качественного усиления пехоты и средних танков при прорыве обороны решена. Танки КВ-1с сыграли большую роль в ходе зимнего (1942/43гг.)контрнаступления Красной Армии в районе Сталинграда.

Но скоро ситуация с их боевой живучестью стала вновь меняться в худшую сторону. Причиной тому стало появление в боевых частях вермахта новых толстобронных танков и САУ, вооруженных мощными орудиями. Кроме того, к лету 1943 года основа противотанковой обороны германских войск на наиболее опасных направлениях стала почти полностью состоять из 75-мм 88-мм орудий, бронебойные снаряды которых уверенно пробивали лобовую броню КВ-1 и КВ-1с на дистанциях 1100–1300 м. Бортовая броня Кв-1с при обстреле на дальности 500 метров обеспечивала стойкость к воздействия БПС 75-мм и 88-мм орудий лишь под курсовыми углами меньшими 25°, а бронебойных — под углами менее 30-35°. Еще недавно избыточный уровень защиты исчез. По сути, тяжелый танк, несмотря на свое более мощное бронирование, оказался одинаково незащищен от новых германских ПТС, также как и средний Т-34. С повышением же командной управляемости Т-34 различие в боевой живучести между средним и тяжелым танком практически исчезло. Кроме того, в условиях хорошо оборудованной в инженерном плане германской тактической зоны обороны образца 1943 года проблемы у КВ возникли не только с защитой, но и с вооружением: 76-мм пушка не позволяла эффективно разрушать инженерные сооружения и подавлять хорошо укрытые огневые средства противника.

Тенденция к «выравниванию» фактической защищенности КВ-1с и Т-34 стала очевидной уже весной 1943 г. Вновь встал вопрос о целесообразности производства тяжелого танка. В этот раз его усугубляла острая необходимость оснащения войск тяжелыми САУ. В апреле производство линейных КВ-1с на ЧКЗ было свернуто, а освободившееся оборудование было использовано для выпуска тяжелой штурмовой САУ СУ-152, первые успехи которой на фронте дали ей прозвище «Зверобой».

Таким образом, к началу летней кампании 1943 г. впервые за всю войну уровень бронезащиты наших тяжелых танков оказался ниже уровня бронепробиваемости основных германских ПТС. Производство КВ было прекращено, что исключало восполнение их потерь и формирование новых отдельных тяжелых танковых полков. Накануне решающих сражений войны Красная Армия не имела тяжелого танка, качественно превосходящего Т-34 при прорыве подготовленной обороны.

Развитие бронезащиты и боевой живучести тяжелых танков «ИС»

К лету 1943 г. германская промышленность вела полномасштабное перевооружение танковых, противотанковых и пехотных подразделений вермахта. Основными калибрами немецкой противотанковой артиллерии стали 75-мм и 88-мм артсистемы. Танковая артиллерия вермахта пополнилась 88-мм орудием KwK 36 (устанавливалась на тяжелый танк качественного усиления «Тигр») и новой длинноствольной 75-мм пушкой KwK 42 (устанавливалась ня тяжелый танк «Пантера»). В боекомплекте этих орудий наряду с калиберными бронебойными снарядами (БС) с улучшенной аэродинамикой имелись, хотя и в небольших количествах, подкалиберные и кумулятивные боеприпасы. Бронепробиваемость этих ПТС, для тех времен была просто феноменальной.

Бронепробиваемость основных ПТС вермахта 1943-1944гг.

Средство ПТО	Тип снаряда	Дальность (м)	Угол наклона брони (гр. от вертикали)	Толщина пробиваемой брони (мм)
75-мм пушка KwK 40\L48	Бронебойно-трассирующий	500	30	95
		1000	30	85
	Подкалиберный	500	30	120
		1000	30	95
75-мм пушка KwK 42\L70	Бронебойно-трассирующий	500	30	125
		1000	30	110
	Подкалиберный	500	30	175
		1000	30	150
88-мм пушка KwK 36	Бронебойно-трассирующий	500	30	110
		1000	30	100
	Подкалиберный	500	30	155
		1000	30	140
	Кумулятивный	-	0	1,2 клб. (ок.100 мм)*

* — несовершенство кумулятивных боеприпасов времен Второй Мировой Войны приводило к большому разбросу их реальной бронепоражающей способности, поэтому их бронепробиваемость оценивали в калибрах.

М.Свирин "Тяжелые танки ИС"

В то же время завершился переход вермахта к качественно новым принципам построения тактической обороны. Еще в середине 1942 года она представляла из себя слабо эшелонированную (глубина 3–4 км) систему опорных пунктов и отдельных узлов сопротивления. Теперь же тактическая зона обороны германских войск, строилась как сплошная и эшелонированная в глубину. Главная полоса обороны состояла из 3-х позиций, каждая из которых в свою очередь, состояла из 2-3-х рядов сплошных траншей, с плотным пехотным и артиллерийским заполнением. Перед передним краем и в глубине широко применялись инженерные заграждения. Плотность обороны колебалась от 12 км до 4 км на дивизию (с такой плотностью, например вермахт наступал в Польше и Франции). На удалении 10–15 км от переднего края главной полосы создавалась вторая полоса обороны.

Понятно, что прорыв такой обороны был очень сложной задачей. Но без ее решения наступательная операция не могла получить развития. Для вывода на оперативный простор подвижных соединений ЭРУ (эшелон развития успеха) требовалось, чтобы на всю глубину тактической зоны обороны противника была пробита брешь.

Бронепробиваемость сверхмощных ПТС вермахта, получивших ограниченное распространение в 1944 г.

Средство ПТО	Тип снаряда	Дальность (м)	Угол наклона брони (гр. от вертикали)	Толщина пробиваемой брони (мм)
88-мм пушка КwК 43	Бронебойно-трассирующий	500	30	215
		1000	30	165
	Подкалиберный	500	30	190
		1000	30	190
88-мм пушка Pak 43\41	Бронебойно-трассирующий	500	0	215
		500	30	190
		1000	0	180
		1000	30	165
	Подкалиберный	500	0	275
		500	30	220
128-мм пушка Pak 44	Бронебойно-трассирующий	500	0	220
		1000	0	205

Впервые с задачей взлома глубоко эшелонированной обороны с целью ввода в прорыв танковых соединений ЭРУ наши войска столкнулись во время Курской битвы. Для прорыва германской обороны на Орловском и Харьковском направлениях советское командование применило невиданное ранее массирование сил и средств. Если во время наступления под Сталинградом средняя оперативная плотность советских войск на участках прорыва составляла примерно одну дивизию на 3 км фронта и от 30 до 80 орудий и минометов на 1 км участка прорыва, то под Курском этот показатель повысился до одной дивизии на 1,6 км фронта и 170–230 орудий и минометов на 1 км участка прорыва. Для достижения требуемой степени подавления обороны противника продолжительность артиллерийско-авиационной подготовки увеличилась до 2–3 часов. После начала атаки артиллерия переключалась на сопровождение атакующих огневым валом или последовательном сосредоточении огня по наиболее активным участкам обороны.

И все-таки темпы прорыва замедлялись уже в глубине главной полосы обороны противника. Около 60% советской артиллерии, сосредоточенной под Курском, могли вести огонь на глубину только первой позиции, тем более, что информация о целях на второй и третьей позициях была менее полной. В результате степень подавления противника в глубине его обороны резко снижалась. Артиллерийская поддержка атаки заканчивалась при прорыве первой позиции, соответственно вражеские войска, занимавшие 2-ю и 3-ю позиции, к моменту выхода атакующих в зону их огня, успевали оправиться от психологического потрясения и начинали оказывать сопротивление.

Столь продолжительная артподготовка имела и «плюсы», и «минусы». Она, конечно, обеспечивала значительную массу боекомплекта, обрушиваемого на противника, но давала ему время на подтягивание резервов. Поэтому, в последствии развитием артиллерийской слагаемой наступления, стало сокращение ее продолжительности с одновременным наращиванием интенсивности. Повышение интенсивности достигалось за счет увеличения удельного веса мощных орудий РГК и сокращения, вплоть до исключения методичного огня на подавление, в пользу огневых налетов. Но летом 1943 года таких возможностей пока еще не было, поэтому увеличение продолжительности артобстрела оставалось единственным выходом.

В решающий момент прорыва противник начинал немедленную переброску резервов к выявленному направлению удара. Именно тогда наступающая пехота особенно остро нуждалась в качественном усилении своих боевых порядков. И оказать ее могли только танки, как единственное средство способное непрерывно сопровождать атаку и немедленно поражать цели прямой наводкой. Но в 1943 году танка, уровень защиты которого позволял бы эффективно действовать в условиях не полностью подавленной ПТО, у Красной Армии еще не было. В качестве танков непосредственной поддержки пехоты (НПП) приходилось использовать все те же КВ, давно утратившие свою былую неуязвимость, или Т-34. В условиях тактической зоны, насыщенной противотанковыми заграждениями и ПТС, танки лишались возможности широкого маневра и обрекались на лобовые атаки «со скоростью пехоты».

В результате потери РККА в бронетанковой технике были очень велики. Например, в Курской битве было потеряно около 6000 танков. При этом развить тактический успех в оперативный советским войскам удалось лишь на южном фасе Курской дуги. На севере три танковые армии, принимавшие участие в прорыве хорошо подготовленных рубежей обороны германских войск, так и не смогли выйти на оперативный простор, добившись лишь выдавливания противостоящей группировки вермахта с Орловского выступа (надо сказать, что немецкие ударные группировки на полмесяца раньше, в аналогичных условиях не смогли сделать и этого, поэтому как минимум некорректно объяснять втрое меньшие потери вермахта в танках на Курской дуге более высоким уровнем германского командования).

Таким образом, именно Курская битва остро поставила перед советским командованием вопрос о необходимости нового танка прорыва. Это привело к форсированию работ по тяжелому танку на базе КВ-13, в результате, к концу 1943 года были созданы и запущены в серийное производство тяжелые танки серии «Иосиф Сталин»: в октябре — ИС-85 (ИС-1), в конце декабря ИС −122 обр. 1943 г. (ИС-2).

Основное различие между этими танками заключалось в вооружении. ИС-1 вооружался 85-мм пушкой Д-5Т. ИС-2 получил 122-мм орудие Д-25Т, которое позволяло не только уверенно поражать открыто расположенные цели, в том числе бронетехнику противника, но и решать специфические задачи, стоящие перед танком прорыва: разрушать инженерные сооружения, подавлять хорошо укрытые огневые точки ит.д.

Что касается бронезащиты, то схемы бронирования ИС-1 и ИС-2 обр. 1943 года были практически одинаковыми. Правда, позже толщины крыши корпуса ИС-2 были увеличены в связи с выявленной опасностью рикошетных проломов. Более высокий уровень боевой живучести ИС-2 объясняется устранением технологических просчетов, имевших место при поспешном запуске ИС-1 в серию. Например, путем изменения режимов термообработки отливок была устранена повышенная склонность к образованию вторичных осколков с тыльной части корпусных бронедеталей, характерная для первых ИС.

Поскольку ИС-1 послужил своего рода переходной моделью (выпущено от 67 до 107 ед. по разным данным), то речь мы будем вести, в основном, об ИС-2.

Создание ИС-2 было огромным шагом в развитии тяжелых танков. Особенно большие успехи были в защите корпуса. Бронирование лобовой части корпуса ИС-2 обр. 1943 г. было таким, что при фронтальном обстреле под курсовыми углами близкими к нормали на дальности 500 м исключало сквозное пробитие основными ПТС вермахта: бронебойными снарядами 88-мм орудий и 75-мм пушки Рак 40, а также подкалиберными снарядами 75-мм танковой пушки KwK 40\L43. Бортовые детали корпуса танка бронебойные снаряды этих орудий при обстреле на дальности 500 м не пробивали в диапазоне курсовых углов ±50-55°. Если бы уровень бронезащиты башни ИС-2 был таким же, то он мог бы расстреливать позиции германских ПТО с 300-400м! Но, к сожалению, снарядная стойкость башенных бронедеталей была не столь высока. Причем, если стойкость к сквозным пробитиям бортовых проекций башни была почти такой же как у бортов корпуса, то броня лобовой части башни пробивалась БС 88-мм орудий и 75-мм орудий с дальностей 800–1000 м. Но в целом вероятность непробития брони ИС-2 при прорыве тактической зоны обороны противника была очень велика.

Достижение высокого уровня защищенности ИС-2 стало возможным при применении в его конструкции принципиально новых технологических решений по бронезащите. Прежде всего — переход к сварно-литому исполнению корпуса, что стало возможным в результате освоения в промышленных масштабах литья бронекорпусных деталей сложной формы и сварки их с деталями из бронепроката.

Литое исполнение наиболее ответственных деталей корпуса танка позволило решить две конструктивно-технологических задачи. Во-первых, придать им оптимальную (с позиций уменьшения массы) форму. Во-вторых — рационально распределить габаритные толщины брони в зависимости от статистической снарядной нагруженности высотных поясов корпуса. То есть, там, куда снаряды попадают чаще — броня толще, и наоборот. В результате решения этих задач габаритную толщину бронирования корпуса ИС-2 в наиболее снарядонагруженных зонах удалось довести до 120 мм, сохранив его массу на уровне КВ (выпуск катанной брони такой габаритной толщины удалось наладить только через полгода после принятия ИС на вооружение).

Совершенствование конструкции танков ИС-2 велось в течении всего периода его выпуска. Но серьезные изменения в конструкцию бронезащиты вносились лишь однажды. В конце мая 1944 г. была изменена конфигурация лобовой бронедетали корпуса. Прежняя имела «ломаную» форму, напоминающую собой очертания лобовой части корпуса КВ. Новая — стала «спрямленной», похожей в продольном разрезе на лобовую часть корпуса Т-34. ИС-2 со «спрямленным» носом стал именоваться ИС-2 обр. 1944 г.

На корпусах производства ЧКЗ, новая лобовая деталь сохранила цельнолитое исполнение. На танках, производившихся на Уралмаше (который подключился к выпуску ИС-2 в мае 1944г.) был реализован полностью сварной лобовой узел корпуса. Так появились 2 разновидности ИС-2 обр. 1944 г. Появление сварной лобовой детали было обусловлено особенностями бронекорпусного производства УЗТМ и стремлением создать предпосылки для перехода к выпуску лобовых и бортовых проекций корпуса ИС из брони более высокой твердости. При данных толщинах бронирования такой переход теоретически позволил бы значительно повысить стойкость корпуса к воздействию 88-мм БС перспективных германских ПТП, однако требовал сварно-катаного исполнения всех узлов, поскольку термообработка на высокую твердость столь массивных литых деталей была чревата резким увеличением вторичных осколков с тыльной стороны брони при прадании в нее снаряда.

В целом переход к новой лобовой бронедетали позволил в случае горизонтального обстрела почти в 2 раза повысить защищающую толщину ее верхней части по сравнению с лобовой деталью «ломаной» формы. В результате при той же габаритной толщине защищающая толщина брони ИС-2 достигла 240 мм! Это исключало ее пробитие не только калиберными но и подкалиберными снарядами 75-мм Pak 40 и 88-мм танковой пушки KwK 36 практически при стрельбе в упор!

Переход на новый профиль лобовой бронедетали корпуса в самый разгар массового производства ИС-2 был связан с нешуточными трудностями. Но объективно это было необходимо. Во-первых, в противотанковой артиллерии вермахта увеличилось количество 88-мм пушек Pak 43 и Pak 43\41, а также их танкового варианта KwK 43, бронебойные снаряды которых пробивали броню толщиной 200 мм на дальности 500 м. Лобовую броню корпуса ИС-2 обр. 1943 г. они пробивали на дистанции 1000м. Во-вторых деталь «спрямленной» формы была технологичней в литейном производстве. В-третьих, подключение к производству ИС-2 УЗТМ с его ориентированным на сварочные операции бронекорпусным производством могло быть осуществлено только в случае возможности приспособления поверхности литой детали к выполнению из листов бронепроката.

Как показала практика, постоянное наращивание выпуска ИС-2 было правильным решением. В 1945 году советские войска столкнулись с очень глубокоэшелонированной обороной противника. Глубина тактической зоны группировок вермахта превысила 30 км, при этом полевая оборона за счет использования укрепрайонов на территории Германии стала включать в себя элементы долговременных укреплений. Глубина инженерного оборудования обороны группы армий увеличилась до 120-150км! Для взлома столь мощной обороны потребовалось невиданное массирование тяжелых танков на направлениях главного удара. В операциях 1945 года она доходила до 30–40 машин на километр фронта. С целью обеспечения такого массирования в декабре 1944 года в Красной Армии стали формироваться гвардейские тяжелые танковые бригады прорыва (7 бригад по 65 танков ИС-2). Кроме того, продолжали формироваться тяжелые танковые полки (по 21 танку ИС-2). Понятно, что обеспечение техникой всех этих частей стало возможным только благодаря своевременному подключению к программе выпуска ИС-2 всех возможных крупных промышленных предприятий, и все равно при размахе операций 1944–1945 гг. тяжелых танков не хватало.

Надо отметить, что поиск путей повышения защищенности ИС-2 не ограничивался модернизацией корпуса. Были попытки усиления бронирования в лобовой части башни. Но в рамках этой конструкции это оказалось невозможным. Даже при незначительном перераспределении массы бронезащиты башня, спроектированная первоначально под 85-мм пушку, становилась неуравновешенной. Для решения этой проблемы требовалась слишком глубокая модернизация всей машины.

Впервые участие в боях танки ИС приняли в ходе зимне-весенних операций советских войск на правобережной Украине. Противник не имел там хорошо подготовленной тактической зоны обороны, поэтому полки ИС-2 применялись, в основном, для атак отдельных сильно укрепленных опорных пунктов и для отражения контратак танков противника. По своему прямому назначению, то есть для качественного усиления пехотных соединений при прорыве сильной позиционной обороны, они стали применяться где-то с июня 1944 года.

Опыт летних операций подтвердил высокий уровень боевых свойств новых тяжелых танков, в том числе их бронезащиты и живучести. Но в первых же боях по прорыву тактической обороны ИС-2 столкнулись с применением нового крайне опасного вида противотанкового оружия — пехотными ручными ПТС с кумулятивной БЧ.

Бронепробиваемость пехотных ручных противотанковых кумулятивных средств вермахта 1944–1945 гг.

Название	Калибр (мм)	Вес заряда (кг)	Начальная скорость (м/с)	Дальность (м)	Бронепробиваемость (в калибрах)
Граната «Малый фаустпатрон»	95	0,73	28	30-50	1,35
Граната «Большой фаустпатрон»	150	1,66	28	30-50	1,65
Мина к РПГ «Оффенрор»*	88	0,66	80	150	2
Граната к станковому гранатомету обр.43г «Пупхен»	88	0,66	160	800 (по ТТХ)	свыше 2

* Также известно, как «Панцерштрек»

Основную опасность представлял не сам факт кумулятивного исполнения БЧ, а широкие тактические возможности применения этих ПТС. Пехотинцы, вооруженные «Фаустпатронами» и «Оффенрорами» стреляя в наиболее уязвимые проекции танка имели возможность выбирать для выстрела момент, когда положение танка обеспечивало оптимальный курсовой угол встречи гранаты с целью (в отличии от противотанковой артиллерии). Насыщенность германских войск этим видом ПТС постоянно росла, что требовало от советских специалистов искать пути противокумулятивной защиты бронетехники. Обеспечить противокумулятивную стойкость бортов ИС-2, путем увеличения толщин брони, не представлялось возможным по весовым ограничениям. О разработке и внедрении комбинированных бронепреград, намного более стойких к воздействию кумулятивной струи, в условиях необходимости наращивания производства, не могло быть и речи.

Выход был найден в оснащении ИС-2 взводными бортовыми экранами. Принцип действия такого экрана основан на снижении бронепробивной способности кумулятивной струи при ее подрыве (взводе) до контакта с основной броней. Разработанные конструкции обеспечивали защиту бортов корпуса ИС-2 при вполне допустимом приросте массы, но разработать боевую живучесть креплений экранов так и не удалось. В результате серийные машины так и не получили штатные противокумулятивные экраны, все работы по экранированию танков проводились ремонтными подразделениями отдельных танковых частей и соединений и носили стихийный характер. А вот широкой известный (особенно на западе с подачи историка С.залоги) миф о том, что несчастные советские танкисты прикручивали к своим танкам пружинные кровати в качестве противокумулятивных экранов не соответствует действительности. Этот миф обязан своему появлению тем ремонтным мастерским, которые выпускали сетчатые противокумулятивные экраны из 5-8мм проволоки, издали похожи на кровати. Кстати, эти сетчатые экраны оказались неудачными, легко пробивались фаустпатроном и танки все-равно поражались кумулятивной струей.

В чем действительно преуспели, так это в создании и выработке тактических приемов, обеспечивающих эффективное противодействие новой угрозе. Во-первых, удалось значительно повысить глубину сопровождения атаки пехоты и танков огневым валом. К концу ВОВ она увеличилась до 2–5 км, соответственно на эту глубине применение ручных пехотных ПТС противником было очень затруднено. Во-вторых, и это главное, на тактическом уровне было возрождено децентрализованное применение танков. Если в 1942 — 1943 гг. танки НПП придавались пехотным соединениям вообще, то теперь за каждым подразделением закреплялся конкретный танк. Это значительно повышало эффективность прикрытия танков огнем из стрелкового вооружения при их прохождении через траншеи противника и в городских боях.

Опыт прорыва мощной тактической зоны обороны в операциях 1945 года показал, что тактические меры оказались весьма эффективны и достаточно надежно защищали ИС-2 от огня ПТС ближнего боя. Проще говоря — своя пехота, идущая в бой рядом с танком, оказалась лучшей защитой танка от всех «фаустпатронов». На средних и дальних дистанциях боя, где основным средством был огонь ПТА, высокий уровень живучести танку обеспечивала его собственная бронезащита.

Наиболее ярко это проявилось в Берлинской операции при прорыве мощнейшей вражеской обороны. Глубина германской тактической зоны на Одерско-Нейсенском рубеже достигала 40–50 км. Все полевые и долговременные оборонительные сооружения заранее были заняты войсками, оперативная плотность которых была так высока, что ее можно сравнить с оперативными плотностями, характерными для наступательных операций вермахта в 1941–1942 гг. С учетом хорошо оборудованных позиций внешних городских оборонительных обводов общая глубина обороны составляла 90–100 км. И все эти километры были чрезвычайно насыщены различными ПТС. Кроме того, характер местности затруднял действия бронетехники. Тем не менее, потери в танках ИС-2 оказались гораздо меньше, чем можно было бы предположить для столь неблагоприятных условий. В действующих на острие главного удара 7-й и 11-й гвардейских тяжелых танковых бригадах, укомплектованных ИС-2, к Берлину прорвалось более 70% машин.

Таким образом, можно утверждать, что тяжелый танк ИС-2 полностью соответствовал тем задачам, которые на него возлагались: непосредственной поддержке пехоты при прорыве тактической зоны обороны, а уровень его защиты вполне соответствовал способам и условиям применения танков прорыва в 1944–1945 гг.

Но, как известно, ИС-2 не был последним тяжелым танком времен Великой Отечественной войны. История проектирования и принятия на вооружение, в разгар массового выпуска ИС-2, танка ИС-3 полна неясностей. Но несомненно, что объективные причины на это были. Прежде всего, конструктивные резервы по дальнейшему наращиванию уровня противоснарядной защиты ИС-2 к лету 1944 г. были полностью исчерпаны. При этом вопрос о повышении уровня защищенности башни так и не был решен, лобовая деталь корпуса ИС-2 на дальности свыше 500 м обеспечивала защиту лишь от калиберных БС 88-мм противотанковой пушки Рак 43/41, но не от подкалиберных. Сам факт появления таких мощных ПТС, как Рак 43/41 и 88-мм танковой пушки KwK 43, а также разработка в Германии сверхмощной 128-мм противотанковой Рак 44 заставлял наших разработчиков серьезно относиться к возможности перевооружения вермахта этими системами в случае затягивания войны.

Анализ той ситуации показывает, что уровень бронезащиты лобовой проекции тяжелого танка, для прорыва обороны насыщенной перспективными германскими ПТС, должен был быть не менее 250 мм, а бортовых проекций — как минимум соответствовать уровню ИС-2 по величине углов безопасного маневрирования. Видимо, примерно из таких требований и исходили разработчики ИС-3.

Выполнение столь жестких требований в приемлемых массово-габаритных характеристиках было крайне сложной задачей. Как и при создании ИС-2 выход был найден в дифференцировании бронирования, но теперь эти работы велись на совершенно другом уровне.

Источники:
М. Постников: «Бронезащита тяжелых танков КВ и ИС 1941-1945» «Экспринт» М. 2004 г.
М. Барятинский « Советские танки в бою» «Яуза» М. 2006 г.
М. Коломиец «Танк прорыва КВ» «Эксмо» М. 2007 г.