Итоги Курской битвы и Прохоровского сражения. Потери сторон.

Печать
Автор: Андрей Кравченко
Впервые опубликовано 23.06.2010 17:27
Последняя редакция 17.10.2011 12:53
Материал читали 34719 человек

Сразу надо оговориться, в данной статье не подвергается сомнению результат Курской оборонительной операции и Прохоровского сражения. Операция «Цитадель», задуманная германским командованием, как «главный» удар на Восточном фронте в 1943 г., и имевшая целью окружить и разгромить полуторамиллионную группировку советских войск потерпела полный крах в результате в целом успешных действий наших войск. Речь идет о более реалистичных оценках контрудара 5-й гв. ТА 12 июля 1943 г. Завышенная роль контрудара командованием фронта и армии привела к тому, что практически недельные бои в районе станции Прохоровка в массовом сознании ассоциируются именно с контрударом 5-й гв.ТА. Этот стереотип неправомерен, а главное несправедлив по отношению к усилиям солдат и офицеров других армий, которые вели тяжелейшие бои в этом районе на протяжении нескольких дней июля 1943 г.

«Подлил масла в огонь» и бывший командующий 5-й гв. ТА П. А. Ротмистров. Мало того, что оказывается в его мемуарах не отражена реальная картина боев 12 июля, завышено количество бронетехники противника, искажено общее течение событий, так еще и сделаны неправильные выводы из «побоища на танковом поле». Уж в угоду чему или кому была принесена историческая правда — об этом каждый читатель может догадаться сам. В данном случае мы по прошествии 65-ти лет, не вправе давать оценку правильности или неправильности действий Н. Ф. Ватутина, П. А. Ротмистрова, Н. С. Хрущева, М. А. Василевского и других советских военачальников принимавших те или иные решения в ходе Курской битвы. Мы можем обратиться к фактам, а вывод будет делать каждый сам. Итак, что же мы имеем?

Курскую оборонительную операцию на Южном фасе Курского выступа, условно можно разделить на три этапа.

Первый этап — войска Воронежского фронта отражают наступление ударной группировки ГА «Юг», наносящей главный удар на обояньском направлении (4-я ТА) и вспомогательный на корочанском (АГ «Кемпф»). Причем, вследствие превосходства противника в силах и средствах на направлениях главных ударов, ошибок советского руководства в определении направления этих ударов и оценки потенциала ударных группировок противника  наступление немцев в пределах тактической зоны обороны, несмотря на ввод в сражение фронтовых резервов, остановить не удалось. Уже через 2 дня — 7 июля противник подошел к тыловому (третьему) рубежу обороны 6-й гв. А. Только ожесточенное сопротивление 1-й ТА и постоянные контратаки по правому флангу ударной группировки не позволили противнику прорвать сходу тыловой оборонительный рубеж в направлении на Прохоровку. Ставка потребовала остановить стремительное продвижение противника на рубеже реки Псел, Н. Ф. Ватутин  с целью захвата инициативы в свои руки, принимает решение о нанесении по правому флангу вклинившейся группировки контрудара силами 4-х танковых корпусов. Хотя контрудар 8 июля успеха не имел, он серьезно приостановил продвижение противника, и было выиграно время для усиления угрожаемого направления за счет маневра с неатакованных участков фронта и выдвижения резервов из глубины. И к 9 июля войска 6-й и 7-й гв. армий, 69-й и 1-й танковой армий в основном приостановили продвижение немцев на обоих направлениях. Противник понес серьезные потери и не смог отсечь Курскую дугу до подхода стратегических резервов Ставки. Продолжительность первого этапа 5 суток — с 5 по 9 июля.

Второй этап — войска противоборствующих сторон напрягают все силы, чтобы добиться перелома в обстановке в свою пользу. С 10 июля противник наращивает усилия на прохоровском направлении, рассчитывая разгромить наши подходящие резервы ударами двух танковых корпусов по сходящимся направлениям и наконец вырваться на оперативный простор.  Цель советских войск — нанести максимальные потери противнику, окончательно остановить его и создать условия для его разгрома.  Благодаря принятым мерам и отчаянному сопротивлению советских войск немцы за два дня — 10 и 11 июля — продвинулись всего на 5-7км. У Ватутина и Василевского создалось впечатление, что противник выдыхается. Решено было, что коренного перелома в развитии сражения можно достигнуть только мощным контрударом войск фронта, усиленных за счет стратегических резервов. В сражение были введены две армии, которые вообще-то предназначались для перехода в контрнаступление в момент, когда противник окончательно исчерпает свои силы. 12 июля 1943 года юго-западнее Прохоровки произошел бой между основными силами 5-й гв. ТА и 2-го ТК СС, который и получил название «Прохоровское встречное танковое сражение». Контрудар по ряду причин своей цели не достиг, перехватить инициативу не удалось, что серьезно осложнило дальнейшие  действия фронта. Бои под Прохоровкой приняли затяжной характер и продолжались вплоть до 16 июля.  Этот этап получил название Прохоровского сражения, и продолжался без малого неделю  — с 10 по 16 июля.

Третий этап — начался 17 июля и заключался в том, что после того, как немецкое командование окончательно убедилось в крахе операции «Цитадель» и начало отвод войск, советские войска перешли к преследованию отступающего противника. Одиннадцать дней немцы «прогрызали» нашу оборону, примерно столько же потребовалось нашим войскам для того, чтобы отбросить их на исходный рубеж. Преследование превратилось в «выдавливание». Оборонительная операция завершилась выходом наших войск на рубежи, занимаемые ими до 5 июля.


Контрудар 12 июля

С легкой руки бывшего командующего 5-й гв. ТА, нанесение контрудара его армией 12 июля 1943 года, получило название «Прохоровское встречное танковое сражение». Описание данное П. А. Ротмистровым кочует из одной книги в другую, и никто не задумывается почему контрудар превратился в это самое «встречное сражение». Впервые вопрос о правомерности такого названия боя 5-й гв. ТА и 2-го ТК СС был задан Ротмистрову еще в 1963 г., когда отмечалось 20-летие Курской битвы. Редакция «Военно-исторического журнала» обратилась к прославленному военачальнику с вопросом,  а не являлось ли «встречное сражение» незавершенным контрударом. П. А. Ротмистров ушел от прямого ответа.

Подмена определения «контрудар» на «встречное сражение» неслучайна. Это позволило  уйти от рассмотрения задач, поставленных армии, от выяснения причин их невыполнения и огромных потерь. Одно дело столкновение «лоб в лоб» двух танковых лавин — другое дело лобовая атака на неподавленную оборону противника. Немцы действительно наступали, но где? На флангах 5-й гв. ТА, а в центре дивизии 2-го ТК СС временно перешли к обороне — они ждали атаки наших танков. Противник не дал нашим танкистам навязать ближний бой. Немцы максимально использовали свое преимущество в танковом вооружении, на дальней дистанции расстреливая наши танки огнем с места. Только во второй половине дня, после того как Хауссер понял, что дивизия СС «Лейбштандарте Адольф Гитлер» выдержала удар советских танков, начались контратаки, в ходе  которых возникали встречные бои танковых подразделений — особенно на одном участке боя, на фланге 18-го ТК.

Есть все основания предполагать, что контрудар был нанесен преждевременно. Противник к 12 июля отнюдь не исчерпал свои силы. Советское командование серьезно недооценило силы и боевые возможности элитных дивизий СС. По донесениям наших частей уже к 9 июля было выведено из строя 2460 танков и штурмовых орудий! Разведка абсолютно не учла большие возможности противника по восстановлению поврежденной бронетехники. В целом, несмотря на действительно большие потери, ударная группировка противника к 12 июля представляла из себя серьезную силу, сохранив свои наступательные возможности.

С другой стороны наше командование переоценило возможности своих войск. Получив 2 свежие армии, из них одну танковую командование фронта  было загипнотизировано действительно большим потенциалом этих соединений. Напомним, что с учетом переданных в ее подчинение 2-го гв. и 2-го ТК, 5-я гв. ТА насчитывала более 900 танков и САУ, а личного  состава в двух армиях было около 120 000 человек.  Но при этом совершенно не учли возможности немцев по созданию в кратчайшие сроки сильной противотанковой обороны и качественное превосходство в бронетехнике.

Не будем никого обвинять. Гораздо более важный вопрос — почему контрудар на главном направлении вылился в лобовое столкновение с наиболее сильной группировкой противника и почему он не достиг своей цели?

Удар во фланг наступающей группировки немцев, сулил большие перспективы — в случае прорыва обороны 167-й ПД противника, оборонявшейся на фронте в 17-18км, танки 5-й гв. ТА выходили в тыл 4-й ТА Гота. Получив задачу на нанесение контрудара,  П. А. Ротмистров назначил рекогносцировку на 3:00 11 июля в районе Шахово, именно перед фронтом немецкой167-й ПД. Командующий 5-й гв. ТА прекрасно понимал, что здесь есть шанс глубокого прорыва. Но в свою очередь при нанесении удара на этом участке, 5-я гв. ТА подставляла свой фланг и тыл под удар 3-го ТК АГ «Кемпф», силы которого были преувеличены нашей разведкой. Ставка ВГК просто решила не рисковать и не уводить танковую армию с угрожаемого направления. Стратегически это было верно, но были упущены тактические и оперативные выгоды, хоть и связанные со значительным риском.

Оставался единственный вариант — нанесение контрудара в коридоре между заболоченной поймой реки Псел и глубокими балками в районе Ямки и Сторожевое. Наше командование посчитало, что на этом направлении можно создать многократное превосходство в танках. Решили проломить боевой порядок 2-го ТК СС танковым тараном. Для этого П. А. Ротмистров включил в первый эшелон оперативного построения своей армии три танковых корпуса из четырех. Но и противник, к сожалению, ожидал удара резервов русских именно здесь. В итоге удар пришелся не по слабому флангу, а по наиболее плотной группировке 2-го ТК СС — более двух танковых дивизий в полосе всего 10км. Советские танки на направлении главного удара (29-й и 18-й ТК) так и не смогли вырваться из узкого дефиле шириной 5-6км. Это не позволило в полной мере использовать преимущество наших боевых машин в подвижности и маневренности и привело к излишним потерям от огня артиллерии и ударов авиации противника.

Длительное время продолжались споры о количестве танков, принявших участие в боевых действиях в районе Прохоровки 12 июля 1943 года. Цифры озвученные П. А. Ротмистровым (1500 танков и САУ), всегда вызывали сомнение. Однако легенда оказалась чрезвычайно живучей и это количество кочует из источника в источник уже много лет. В книге «Ватутин», изданной в 2001 г. говорится, что в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой сошлись в бою уже около 2000 танков. В советской военной энциклопедии 1978 года, названа меньшая цифра — 1200 танков и САУ. Так сколько же единиц бронетехники сошлись в схватке 12 июля 1943г. у станции Прохоровка?

Итак, 12 июля немцы попытались разгромить подошедшую крупную танковую группировку русских путем охвата ее флангов с одновременным отражением контрудара в центре. С их стороны в боях приняли участие 2 танковых корпуса, всего 6 танковых и 2 пехотных дивизии. Войска Воронежского фронта наносили мощный рассекающий удар всеми силами 5-й гв. ТА (4 ТК и 1 МК) по танковому корпусу СС с одновременными ударами других армий по флангам вклинившейся группировки. В отражении ударов немцев на флангах приняли участие по одному СК от 5-й гв. и 69-й армий, позже к ним присоединились подразделения 5-го гв. МК.

В результате боевые действия на прохоровском направлении приняли характер встречного сражения, где каждая из сторон стремилась выполнить поставленные задачи с помощью наступления. Но развернулось оно не на «танковом поле» шириной 4-5км, а в полосе 35 км, на местности радиусом примерно 20км от Прохоровки. Боевые действия велись в трех районах.

В первом районе, юго-западнее Прохоровки наступали 3 наших танковых корпуса 5-й гв. ТА и 2-й ТК приданный ей. Непосредственно в бою 12 июля приняли участие 513 боевых машин этих корпусов. Им противостояли в основном части ТД СС «ЛАГ» и «Райх», а также часть сил ТД СС «МГ», имевшие в своем составе порядка 200–210 танков и штурмовых орудий, и до 40 САУ «Мардер». Таким образом в этом районе с обеих сторон участвовало порядка 750 единиц бронетехники. В первой половине дня немцы в основном отражали атаки наших танковых корпусов, а затем сами перешли к активным действиям. В результате больших потерь обе стороны к исходу дня перешли к обороне.

Во втором районе прорвавшиеся к селу Ржавец танки и пехота 3-го ТК противника пытались развить наступление в направлении Прохоровки. В своем составе дивизии 3-го ТК имели не менее 130 танков и штурмовых орудий и около 20 САУ «Мардер». Им противостояли соединения советского 48-го СК, вынужденные отражать атаки и с запада и с востока одновременно. Сводный отряд генерала Труфанова (168 танков и САУ) во второй половине дня 12 июля и на следующий день пытался отбросить противника в южном направлении, но в связи с потерями перешел к обороне.

В третьем районе — излучине реки Псел против 11-й гв. МСБр и 52-й и 95-й гв. СД, не имевших танков, перешли в наступление основные силы ТД СС «МГ» — не менее 80 танков и штурмовых орудий. Соединения армии Жадова понесли серьезные потери, но не допустили выход противника в тыл 5-й гв. ТА.

Всего, таким образом, 12 июля 1943 года в боях на прохоровском направлении участвовало не более 1100 танков и самоходных орудий: с нашей стороны — 670, со стороны противника — 420. С учетом САУ «Мардер» (около 70 ед.) порядка 1200.

Сколько же танков и САУ сошлись в бою на «танковом поле»? На этом участке шириной 4-5км, в отражении атак наших танковых корпусов участвовало до полутора танковых дивизий противника (ТД СС «ЛАГ» полностью, ТД СС «Райх» и «МГ» частью сил, всего около 160 танков и САУ). С нашей стороны — соединения 18-го ТК (без 38 танков 110-й ТБр третьего эшелона) и 29-го ТК (без 69 танков 25-й ТБр, наступавшей восточнее железной дороги), всего 261 танк и САУ. С учетом этого на «танковом поле» 12 июля участвовало с обеих сторон максимум 420 танков и САУ, а с учетом САУ «Мардер» до 470, не более.

Главным итогом боев 12 июля 1943г. для советских войск явился срыв планов немецкого командования по разгрому резервов Воронежского фронта и прорыву третьего оборонительного рубежа. Это было достигнуто благодаря упорству и самоотверженным действиям танкистов 18-го и 29-го ТК, отряда генерала Труфанова, солдат и офицеров 5-й гв. и 69-й армий.


Потери СССР в бронетехнике

Каждая из сторон стремиться минимизировать свои потери и преувеличить потери противника. Верить боевым донесениям ни наших частей и соединений ни немецких нельзя.

Попробуем сначала разобраться с потерями советских войск в бронетехнике. Многих документов о потерях обнаружить до сих пор не удалось, а имеющиеся полны противоречий и неточностей. Нет полных данных и за 12 июля. Сначала, видимо, уточняли — не очень хотелось докладывать «наверх» итоговые цифры потерь. Наконец Василевский доложил Сталину, но за 2 дня боев, и то в процентах. В донесении 5-й гв. ТА о состоянии, потерях и трофеях безвозвратные потери армии даются за пять дней боев — с 12 по 16 июля — 334 танка и САУ.

Существуют абсолютно различные (отличающиеся в разы!) цифры потерь 5-й гв. ТА в боях 12 июля 1943г.  Приведем наиболее обоснованные, по возможности конечно.

В журнале боевых действий названа цифра потерь за 12 июля  — 299 танков, но без указания безвозвратных потерь  и разбивки по корпусам. В одной из  работ по боям в районе Прохоровки озвучена другая цифра — 335 танков и САУ безвозвратно, в том числе 199 в течение 12 июля и 136 на следующий день.

В книге «Курская дуга» приводятся следующие данные по 18-му и 29-му ТК и отряду генерала Труфанова. Из 503 танков и 21 САУ, принявших участие в бою 12 июля, на поле боя остались 334 танка и 19 САУ, в 18-м ТК был эвакуирован 21 танк. В том числе в отряде генерала Труфанова из 100 танков и САУ (не все танки этого отряда участвовали в бою 12 июля) на поле боя осталось 37, безвозвратные потери — 29 машин. Согласно приведенным авторами данным, было подбито и уничтожено — 374 танка и САУ, из них не подлежали восстановлению — 213 (18-й ТК — 30, 29-й ТК — 154). Но авторы книги не учли потери 2-го и 2-го гв. ТК — они ведь тоже участвовали в бою 12 июля. Кроме того, вызывают сомнения цифры безвозвратных потерь 29-го ТК — они слишком велики.

В 2002 г. историк В. Н. Замулин опубликовал данные о количестве танков и САУ, участвовавших в боях 12 июля в районе Прохоровки, и потерях 5-й гв. ТА, основанные на донесениях танковых частей и соединений в ходе боя и сразу после него. По его данным из 609 танков и САУ, участвовавших в бою, армия Ротмистрова потеряла сгоревшими и подбитыми 348, из них 203 танка и САУ безвозвратно.

Л. Лопуховский в книге «Прохоровка без грифа секретности» на основе большого количества документов, вывел цифру общих потерь 5-й гв. ТА с учетом ВСЕХ частей и соединений входивших, или приданных ей. По его данным общие потери армии в танках и САУ за 12 июля составили 382 единицы, из них безвозвратно — 220–235.

Согласно донесениям частей и соединений, безвозвратные потери армии (с учетом 11-й и 12-й МБр 5-го гв. МК), составили 223 единицы. Немцы, которые контролировали поле боя, хотя бы и визуально насчитали 244 подбитых советских танка (по другим данным 249).

В последней редакции Военной энциклопедии приведена цифра потерь армии Ротмистрова  — 350 танков и САУ. Причем 5-я гв. ТА потеряла безвозвратно 70% бронетехники, по отношению к общим потерям. Столь значительная диспропорция объясняется тем, что специальные команды противника взрывали наши подбитые машины, оставшиеся на контролируемой им территории.

Что касается  безвозвратных потерь войск Воронежского фронта в бронетехнике за весь период оборонительной операции -  здесь также нет единства.  Приведем наиболее известные цифры.

По справке о потерях Воронежского фронта в бронетехнике штаба БТ и МВ КА, в период с 5 по 20 июля фронт потерял безвозвратно 1254 танка, из 2924 имевшихся в его распоряжении (2924 — цифра учитывает все вновь прибывшие в его состав танковые части).

По докладу начальника штаба фронта потери составили 1571 танк и САУ (из них подбито 834). Надо сказать, что цифра безвозвратно уничтоженных советских танков поведанная Ставке в докладе начштаба фронта (1571-834=737), даже на 1943г. вызывала недоверие. Видимо, в Ставку подавались заведомо заниженные цифры (под предлогом, что еще не все «посчитано», а в Генштаб более точные). И. В. Сталин такого отношения не терпел, и Н. Ф. Ватутин приказом Ставки от 11.11.1943г. был предупрежден, что в случае попыток предоставления неточных сведений он будет привлечен к строжайшей ответственности, начальник штаба фронта С. П. Иванов этим же приказом был снят с должности.

Манштейн назвал цифру 1800 уничтоженных советских танков, однако наши генералы тоже заявляли о более чем 2400 подбитых и уничтоженных танков противника уже к 9 июля. Так, что цифра 1800 плод фантазии господина Манштейна.

Наиболее обоснованной кажется цифра штаба БТ и МВ — 1254 боевых машин потерянных безвозвратно с 4 по 23 июля 1943г.


Потери противника в бронетехнике

Споры о количестве уничтоженных танков противника в ходе операции и Прохоровского сражения и о том, как соотносятся потери сторон, продолжаются вот уже более 60-ти лет.

Дело в том, что немецкая сторона до сих пор не опубликовала официальных данных о суммарных потерях бронетехники в отдельных операциях и в ходе  Второй мировой войны (как впрочем нет и официальных данных по людским потерям).  Существуют выкладки и расчеты отдельных исследователей и историков. При этом всеми авторами отмечаются сложности в решении этого вопроса. Связано это как с особенностями учета потерь в бронетехнике немцами, так и с отсутствием или противоречивостью некоторых архивных документов. В вермахте в потери (по советской терминологии — безвозвратные) включались только машины полностью разрушенные, оставленные на территории занятой противником и отправленные для восстановления в Германию. Остальные поврежденные машины продолжали числиться в частях и в отчетных документах проходят по графам краткосрочного (менее 3-х недель) и долгосрочного ремонта.

Большинство исследователей оперируют только цифрами безвозвратных потерь. По данным Цеттерлинга и Франксона, основанных на документах военного архива ФРГ, безвозвратные потери ГА «Юг» с 5 по 17 июля составили 172 танка и 18 штурмовых орудий, всего 190. По их данным, ГА «Юг» с 5 по 31 июля потеряла 211 танков основных типов (154 уничтожено, 57 отправлены в Германию). Однако, сравнение этих данных с общей убылью бронетехники ГА «Юг» за июль вызывает сомнения в их достоверности.

А. С. Томзов, лично побывавший в федеральном военном архиве ФРГ и ознакомившийся с донесениями различных немецких инстанций в течение июля 1943г., оценивает безвозвратные потери войск Манштейна в бронетехнике в 290 единиц за время проведения операции «Цитадель» то есть только с 5 по 17 июля. Особенностью учета потерь в вермахте было значительное количество списанной в безвозвратные потери бронетехники задним числом. Именно это учел в своем исследовании А. С. Томзов.

До настоящего времени при подсчете сил и средств сторон и потерь в бронетехнике почему-то учитывали только танки и штурмовые орудия немцев, забывая об их противотанковых САУ «Мардер» и САУ артиллерийской поддержки «Грилле», что совершенно справедливо отметил А. С. Томзов. По своим показателям они во многом превосходили советские СУ-76 и СУ-122. К 18 июля 2-й ТК СС потерял 7 САУ «Мардер», 3-й ТК потерял в июле 9 САУ. Общие потери ГА «Юг» в противотанковых САУ за июль около 24 штук (только 48-й ТК — безвозвратно 8). В ходе Прохоровского сражения с 10 по 16 июля противник потерял примерно 11 САУ (2-й ТК СС — 5, 3-й ТК — 6).

Потери танковых корпусов ГА «Юг» распределились следующим образом: 48-й ТК — 53 (без учета «Пантер» понесших наиболее сильные потери  — 80ед.), то есть 13% своего состава; 2-й ТК СС — 48 (10%), 3-й ТК  — 105 (28%) и АК «Раус» — 10 штурмовых орудий (23%).  При этом наименьшие потери понес корпус Хауссера действовавший на направлении главного удара 4-й ТА Гота при массированной авиаподдержке. А наибольшие 3-й ТК дважды форсировавший Северский Донец и «вязший» в обороне стрелковых дивизий 69-й А. Его 19-я ТД потеряла 34 танка — 40% своего состава.

Все вышеперечисленные данные привязаны к 17 июля — дате окончания операции «Цитадель», однако бои продолжались и после 17 числа, при этом немцы также несли серьезные потери.

Попытаемся вывести итог. Во всех танковых корпусах группы армий «Юг» на 1 августа были боеспособны 511 танков и штурмовых орудий (без учета 503-го ОТБ «Тигров», 10-й «Пантербригады» и штурмовых орудий АК «Раус», данные о которых Цеттерлинг «почему-то» не включил в свои расчеты), еще 421 танк и штурмовое орудие находились в ремонте. То есть боеспособными были всего 55% машин от общего количества оставшейся бронетехники.

Если исходить из первоначальной численности бронетехники трех корпусов ГА «Юг» (1155) убыль за июль составила 223 единицы. А вот с учетом потерь только по 18 июля 503-го ОТБ (7 «Тигров»), 10-й «Пантербригады» (80 «пантер») и АК «Раус» (10 штурмовых орудий) реальная убыль в бронетехнике ГА «Юг» превысит 320 единиц. Поэтому данные Цеттерлинга и Франксона кажутся заниженными.

Вывод напрашивается один: безвозвратные потери ГА «Юг» в бронетехнике значительно превышают известные по трудам западных специалистов и составляют минимально, в операции «Цитадель» — 290, за июль месяц  — 320 (с учетом САУ  — порядка 350).

И это только безвозвратные потери. Но число подбитых танков, штурмовых орудий, САУ обычно значительно превышает количество уничтоженных. Не приняв в расчет этого факта, нельзя понять то, что потеряв безвозвратно к исходу 10 июля всего 19 единиц бронетехники 2-й ТК СС, на 11 июля насчитывал всего 273 боеспособных танка и штурмовых орудия (из 494 на 5 июля). Не имея данных об изменении ремфонда немецких танковых соединений нельзя оценить результаты боев. Ведь техника  эвакуированная для долгосрочного ремонта по сути выведена из строя на время проведения операции, а то и всей летней  кампании. Как провести грань между танком отправленным в Германию, или  в ремонтные мастерские ГА «Юг» в Днепропетровск или Харьков? В немецких документах неоднократно описаны случаи перевода боевой машины из категории требующей краткосрочного ремонта, в категорию долгосрочного ремонта, а затем списания в безвозвратные потери задним числом или отправки в Германию на капремонт. Не случайно в отношении подбитых и уничтоженных немецких боевых машин существуют только расчетные цифры.

Так генерал Хейнрици, утверждает, что несмотря на небольшие разночтения 4-я ТА Гота в ходе операции «Цитадель» потеряла до 60% танков и штурмовых орудий, из них 15-20% не подлежали восстановлению. Это составит для нее 629 единиц бронетехники, из которых 20% (126) подлежат списанию. АГ «Кемпф» потеряла 336 бронеединиц, из них 67 (20%) безвозвратно, а 9-я армия Моделя 647 и 130 соответственно.  Получается общие потери ГА «Юг» составили 193 единицы бронетехники безвозвратно. Всего по данным Хейнрици немецкие войска потеряли в ходе операции «Цитадель» 1612 танков и штурмовых орудий, из них 323 уничтоженными. С учетом того, что реальная убыль была много выше, не 193, а 290 единиц — потери обеих групп армий составят около 420 бронеединиц.

Столь малая доля безвозвратных потерь немецкой бронетехники (20%) относительно весьма больших общих потерь говорит, с одной стороны о высокой бронезащищенности немецких боевых машин и хорошей работе ремонтных подразделений, с другой — о том, что наши войска не всегда принимали меры по гарантированному уничтожению подбитых танков и САУ противника.

Если принять минимальную цифру безвозвратных потерь ГА «Юг» — 290 единиц, то окажется, что потери войск Манштейна, с учетом отношения выведенного Хейнрици, составят 1580 единиц. То есть в ходе операции «Цитадель» каждый (!) танк и САУ противника был поврежден не менее одного раза.

Лишнее доказательство этому, проведенное Научно-исследовательским центром армии США в 1995–1997 годах исследование, на основании советских и немецких архивных документов. Особенно хорошо американцы разобрались с немецкими потерями, так как в их распоряжении имелось большое количество трофейных документов вермахта и войск СС. Кроме, того всплыли интересные факты. Например, что во 2-м ТК СС имелось еще 66 трофейных танков, из них минимум 26 Т-34, а в 48-м ТК на 4 июля числилось 22 трофейных французских танков. Американцы также высчитали средний процент повреждений танков «Тигр» в ТД СС «МГ» в ходе операции — 190,9%. Это значит, что каждый «Тигр» подбивался нашими войсками минимум дважды и после ремонта снова шел в бой. Действительно, к исходу 13 июля все 10 танков «Тигр» имевшихся в этой дивизии были выведены из строя.

А сколько же бронетехники потерял 2-й ТК СС в бою 12 июля и сколько безвозвратно? По данным основанным на ежедневных сводках, в течение 12 июля корпус потерял 130 танков и 23 САУ, всего 153 единицы. Соединения ГА «Юг» в этот день потеряли безвозвратно 55 танков и 3 САУ. Эти общие потери подтверждает и Фризер, но почему-то делает вывод, что 2-й ТК СС в этот день безвозвратно потерял всего 3 танка.

Немецкий историк Й. Энгельманн утверждает: во 2-м ТК СС на 13 июля в строю оставались 131 танк и САУ, в 48-м — 199, в 3-м ТК на 15 июля — 69. Убыль по 2-му ТК СС по сравнению с 11 июля (294) — 163 танка и САУ.

Хейнрици дает несколько другие данные о наличии боеспособной техники — на 13 июля во 2-м ТК СС в строю осталось 157 танков и САУ и 11 трофейных Т-34. В таком случае число боеспособных танков и САУ во 2-м ТК СС уменьшилось на 126 единиц. Но это без учета того, что количество танков в ТД СС «Райх» даже увеличилось на 15 штук, а число штурмовых орудий в ТД СС «ЛАГ» увеличилось на 10 единиц. С учетом этого убыль будет все равно около 150 единиц.

Генерал-майор Бундесвера Дитер Бранд, утверждае,, что в результате боя 12 июля только в танковых дивизиях СС «ЛАГ» и «Райх» было подбито 108 танков и САУ, из них отправлено в долгосрочный ремонт 41, в краткосрочный — 67.

Таким образом, количество получивших повреждения в бою 12 июля танков и САУ 2-го ТК СС составляет скорее всего около 150 штук (52% от имевшихся на 11 июля). Косвенно это подтверждается данными нашей разведки, по данным которой с поля боя в ночь с 13 на 14 июля немцы эвакуировали около 200 танков. Наверное, они не только советские танки вытаскивали?

Безвозвратные потери были гораздо меньше, и составили учитывая характер боя порядка 15% от общих, то есть примерно 20 танков и 2–3 противотанковых САУ. Дивизии 3-го ТК потеряли в этот день безвозвратно 23–25 танков и 3–5 САУ. Оба корпуса не менее 45–50 танков и САУ.

На основании вышеизложенного, приходим к неутешительному выводу: 5-я гв. ТА в бою 12 июля 1943г. под Прохоровкой потеряла примерно в 2,5 раза больше танков и САУ, чем противник. Такова цена самоубийственной атаки на неподавленную оборону противника, насыщенную ПТС и усиленную танками и штурмовыми орудиями. Соотношение безвозвратных потерь еще более удручающее 6:1 не в нашу пользу. Соотношение безвозвратных потерь в ходе всей оборонительной операции составило 4:1 не в нашу пользу. На фоне соотношения безвозвратных потерь, соотношение общих потерь бронетехники просто отличное: примерно 1,6:1.


Потери сторон в живой силе

Потери войск Воронежского фронта

За вечными спорами о соотношении и количестве потерь в бронетехнике — забывается самое главное, потери в людях, усилиями которых была добыта победа.  А это несравненно более важный вопрос, чем количество подбитых и сгоревших танков.

Итак, попробуем привести данные из различных источников. Право судить опять предоставим читателю. На этот раз обойдемся без выводов — просто факты.

По данным авторов книги «Гриф секретности снят» потери Воронежского фронта с 5 по 23. 07. 1943г. составили: безвозвратные — 27 542 человека, санитарные — 46 350, общие — 73892.  Потери Степного фронта с 9 по 23.07.1943: безвозвратные — 27452, санитарные — 42 606, общие — 70 058. В общем, по двум фронтам — 143 950 человек.

По докладу штабов фронтов. Воронежский фронт: с 4 по 22 июля — безвозвратные 46 505 (в том числе убитых — 20 578, пропало без вести — 25 898) человек, санитарные — 54 427. Общие  — 100 932 человека.  Степной фронт: с 20 по 31 июля — безвозвратные 8657 человек (в том числе убитыми — 6167, пропавшими без вести  — 2490), санитарные — 34340. Общие — 45 023.  Итого по двум фронтам: 145 955. Всего за июль оба фронта потеряли 179 000 человек.

Итоговые цифры не намного отличаются друг от друга. Хотя коллектив авторов книги «Гриф секретности снят» неправомерно отнес потери 5-й гв А и 5-й гв. ТА к потерям Степного фронта, хотя уже с 9 июля обе эти армии входили в состав Воронежского фронта. Этот факт, казалось бы незначительный, на самом деле, имеет большое значение. Одно дело потери Воронежского фронта в оборонительной операции составили 73 892 человека, совсем другое 100 932, это станет понятно когда мы увидим потери противника.

Потери Войск ГА «Юг»

Итак, Э. Манштейн приводит данные о том, что в ходе наступления 4-я ТА и АГ «Кемпф» потеряли всего 20 720 человек. Господин Манштейн опять лукавит. Потери его группировки были гораздо выше.

Всего по ГА «Юг» с 4 по 20 июля, даже по официальным немецким данным времен войны  было убито — 5699 человек, ранено — 27334, пропало без вести — 1203. Всего 34 554. Однако, эти данные, приведенные в книге Цеттерлинга и Франксона, вызывают некие сомнения. Так в дивизии СС «Райх» по состоянию на 16.07 насчитывалось 2045 раненных военнослужащих, а это на 234 человека больше чем по данным шведских исследователей. То же самое по дивизии СС «МГ», в ней на 21.07 насчитывалось раненых на 249 человек больше, всего — 2477. Так что с учетом только этих данных потери 2-го ТК СС с 5 по 20 июля составили не 8095 человек, а 8578.

Также в немецкой армии не учитывались потери железнодорожных и инженерных войск, отсутствуют данные о небоевых потерях, в том числе «хиви».

А вот статистика по июлю месяцу немного другая, ведь войскам Манштейна еще надо было «унести ноги» — общие потери ГА «Юг» за июль 1943г. составили 85 787 человек. Что соотносится с потерями войск Воронежского и Степного фронтов как 2,08:1.

Несколько слов о судьбе элитных танковых дивизий СС «Лейбштанадарте Адольф Гитлер», «Мертвая голова» и «Райх». В начале 1945г. все три дивизии участвовали в боях с Красной Армией в Венгрии. В апреле они были разгромлены на венском направлении. В американскую зону оккупации пробились до батальона мотопехоты и несколько танков дивизии «ЛАГ» и жалкие остатки (около 250 человек) дивизии «Райх». К американцам также пробились около 1000 человек и 6 танков дивизии «МГ». Пленные из этой дивизии, воевавшей только на Восточном фронте, были переданы советской стороне. Многие из них были казнены, как военные преступники.

Источники: Г. Колтунов, Б. Соловьев «Курская битва» М. Воениздат 1970.
М. Коломиец, М. Свирин. «Курская дуга». 1998
Военная энциклопедия Т.7 М. Воениздат 2003.
Л. Лопуховский «Прохоровка без грифа секретности» М. ЭКСМО 2005.
А. Томзов. "Потери бронетехники ГА «Юг» в Курской битве" М. Яуза 2007.
Н. Замулин. «Прохоровское сражение» М. Яуза 2007г.
Engelmann Y. Zitadelle. “Die Panzerschlacht im Osten, 1943”. Frriedberg 1980.
Zetterling. N. and Frankson A.  “Kursk 1943. A Statistical Analisys” London, 2000.
Brand D. “Vor 60 Jahren: Prochorowka” (Teil 2). Ostrreichische Militarische Zeitschrift. Ausgabe 6\2003.
Heinrici and Hauck. Zitadel (по D. V. Glantz and J. M. House «The Battle of Kursk»).

Литература по теме:

Г.Кривошеев "Россия и СССР в войнах ХХ века. Книга потерь"

 
Оцените этот материал:
(73 голосов, среднее 4.41 из 5)