Об участии 8-го МК в контрударе Ю-З фронта (июнь 1941 г.)

Печать
Впервые опубликовано 25.09.2005 19:09
Последняя редакция 05.07.2012 21:31
Материал читали 20003 человек

В начальный период Великой Отечественной войны произошло крупное приграничное сражение, привлекающее пристальное внимание военных специалистов, а также широкие читательские круги как в нашей стране, так и за ее пределами. Немало его участников оставили свои воспоминания. Мне, как участнику этого события, хотелось бы дополнить и уточнить некоторые моменты боевых действий в приграничном сражении 8-го механизированного корпуса, в состав которого входили 7-я моторизованная, 12-я и 34-я танковые дивизии.

Мне довелось руководить формированием этого корпуса в июне 1940 года и командовать им до расформирования (июль 1941 года). Накануне войны он дислоцировался на территории, называвшейся тогда Дрогобычской областью, и оперативно подчинялся 26-й армии.

К началу войны соединения корпуса еще только создавались и перевооружались. Личным составом он был укомплектован почти полностью, имел 932 танка (по штату полагалось 1031). Однако современных тяжелых и средних танков и Т-34 было только 169. Остальные 763 машины были устаревших конструкций, межремонтный пробег их ходовой части не превышал 500 км, на большинстве из них истекали моторесурсы. 197 танков из-за технических неисправностей подлежали заводскому ремонту. Артиллерии в корпусе было также недостаточно. Из 141 орудия 53 имели калибр 37 и 45 мм. Средства противовоздушной обороны составляли четыре 37-мм зенитных орудия и 24 зенитных пулемета. Вся артиллерия транспортировалась тихоходными изношенными тракторами.

20 июня 1941 года по распоряжению штаба Киевского Особого военного округа все танки, в том числе находившиеся на консервации, были полностью заправлены горючим и получили боекомплект, а 22-го перед рассветом корпус был поднят по тревоге и к исходу дня организованно выведена район в 10 км западнее Самбора. Лишь один мотострелковый полк 7-й моторизованной дивизии, своевременно не получивший приказ, попал под бомбовые удары авиации врага и потерял 190 человек, из них 120 ранеными.

22 июня в 20 ч 40 мин командующий войсками Юго-Западного фронта генерал-полковник М. П. Кирпонос поставил корпусу задачу выйти в район Куровице, Винники и поступить в подчинение 6-й армии. К 12 часам часть танков сосредоточилась в указанном районе. Однако на подходе главных сил корпуса к району сосредоточения командующий 6-й армией генерал-лейтенант Н. И. Музыченко поставил новую задачу: соединениям и частям корпуса сосредоточиться в лесу юго-восточнее Яворова, а с утра 24 июня во взаимодействии с 6-м стрелковым корпусом перейти в наступление и отбросить врага за государственную границу.

Для выполнения поставленной задачи мне пришлось немедленно выехать навстречу 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизиям. Повернуть их на новое направление стоило больших усилий. Навстречу 34-й танковой дивизии убыли заместитель командира корпуса по политической части бригадный комиссар Н. К. Попель и батальонный комиссар М. А. Оксен. Передвижение корпуса с этого времени совершалось по лесным и проселочным дорогам и под постоянным воздействием авиации противника.

И вот в 22 часа снова приказ, на этот раз от командующего фронтом; к исходу 24 июня 8-му мехкорпусу сосредоточиться в районе Броды, а утром 25 июня нанести удар по танковой группировке противника, наступавшей севернее Дубно. Я немедленно отдал приказ командирам передовых отрядов 12-й и 34-й танковых дивизий подполковникам П. И. Волкову и Н. Д. Болховитину повернуть в направлении Львова, заправиться там горючим и по достижении Бродов занять оборону по его окраинам, установить связь с нашими войсками и вести разведку противника.

Уже в 24 часа главные силы корпуса начали движение в новый район. Марш совершался в условиях постоянного воздействия авиации противника, Дороги были забиты войсками и местным населением, эвакуирующимся в глубь страны, в результате чего создавались «пробки» и снижалась скорость движения. Службу регулирования и техническое обеспечение из-за быстро меняющейся обстановки организовать практически не представлялось возможным.


Во второй половине дня 25 июня соединения и части корпуса сосредоточились в районе северо-западнее Бродов. Во время марша протяженностью почти 500 км корпус от ударов авиации противника и по техническим причинам потерял до половины танков устаревших конструкций и большое количество артиллерии. Оставшиеся в строю танки требовали ремонта и имели небольшой запас моторесурсов. Таким образом, еще до вступления в бой мехкорпус оказался значительно ослабленным.

К этому времени 1-я танковая группа противника прорвалась к Луцку и Дубно и угрожала развитием наступления в направлении Киева. Обстановка в полосе 5-й армии и на ее стыке с 6-й резко обострились. Командующий фронтом решил для ликвидации прорыва осуществить фронтовой контрудар мощной группировкой войск в составе шести механизированных корпусов.

Однако о масштабе контрудара командование корпуса не было поставлено в известность. В последнем боевом приказе речь шла лишь о задаче корпуса. 15-я армия, в полосе которой должен был наноситься контрудар, после ожесточенных боев в приграничной зоне отходила за реки Иква и Стырь, сдерживая противника на отдельных участках, Готовящийся контрудар мог существенно облегчить ее положение. В городе Броды наших войск не оказалось, не было там и противника. Не имелось пока информации о соседях справа, слева и о том, кто будет взаимодействовать с нами. Высланные еще на марше разведывательные группы дивизий к 24 часам 5 июня донесли, что в полосе предполагаемого наступления корпуса противник, прикрывая свою гласную танковую группировку, занял оборону по реке Иква фронтом на восток и по реке Сытенька фронтом на юго-восток, против которого также оборонялась наша 212-я моторизованная дивизия 15-го механизированного корпуса. Вскоре я связался с командиром этой дивизии генерал-майором технических войск С. В, Барановым. Он сообщил, что 15-й мехкорпус вел бои с авиадесантами противника в районе Радзехова с первых дней войны и, ликвидировав их, сражался с сильной танковой группировкой. Под ее ударами корпус перешел к обороне в полосе до 10 км. Сориентировавшись в обстановке, я начал подготовку к бою, хотя точными данными о силах врага не располагал.

Противник не имел подготовленных оборонительных сооружений, поэтому было решено артиллерийскую подготовку не проводить. Я отдал приказ с рассветом 26-го июня атаковать врага, прорвать его оборону и к исходу дня выйти на рубеж реки Пляшевка, Берестечко, Миколаев. Боевой порядок строился в один эшелон. Начальник артиллерии корпуса получил указания поддерживать наступающие части артогнем.

Местность в районе действий представляла сильно пересеченную равнину: лесные массивы, большое количество оврагов и небольших рек, протекающих в 5—10 км одна от другой. Речка Слоновка, например, имела ширину до 30 м, глубину 1,5—2 м, а ее заболоченная пойма достигала 2 км.

Утром началось наступление. Но развивалось оно не так, как хотелось. 12-я танковая дивизия не смогла с ходу прорвать оборону врага. Его огневое противодействие оказалось слишком плотным. Особенно ощутимыми были удары авиации, появившейся внезапно. Группы по 50—60 самолетов бомбили боевые порядки почти беспрепятственно. Готовясь к наступлению, мы недостаточно уделили внимания вопросам маскировки, противовоздушной обороне, изучению и разведке местности, в результате чего авиация противника легко обнаружила КП корпуса, нанесла бомбовый удар и вывела из строя несколько штабных офицеров, солдат-радистов и главную радиостанцию. Слабое знание местности привело к тому, что в заболоченной пойме реки Слоновка вязли танки.

Однако мотострелки 12-й танковой дивизии генерал-майора танковых войск Т. А. Мишанина при поддержке артиллерии все же преодолели заболоченную местность, форсировали реку Слоновку, захватили разрушенный мост и плацдарм на противоположном берегу. Саперы к 11 часам мост восстановили. По нему прошли тяжелые танки и продолжали наступление. К 16 часам в ожесточенном бою было захвачено селение Лешнев, превращенное врагом в сильный противотанковый узел. Танковая рота старшего лейтенанта И. С. Жердева, обойдя Лешнев, перерезала дорогу и уничтожила отступавший мотоциклетный батальон врага вместе с его артиллерией и обозом. Соединения и части 48-го мехкорпуса противника, неся большие потери, под натиском частей 12-й и 34-й танковых дивизий отошли на правый берег реки Пляшевка и перешли к обороне. 34-я танковая дивизия в ходе наступления нанесла противнику серьезные потери и к исходу 26 июня вышла на рубеж Хотин, Остров. При встрече со мной командир дивизии полковник И. В. Васильев доложил, что его части уничтожили три мотоциклетных батальона, 10 танков, 12 орудий, захватили в плен более 200 солдат и офицеров из 48-го механизированного корпуса танковой группы генерала Клейста. Его доклад не вызывал сомнений, так как по пути в дивизию я уже видел многочисленные этому доказательства.


В 13 часов 7-я моторизованная дивизия атаковала противника на рубеже реки Слоновка, восточнее Лешнев, но успеха не имела. Таким образом, за 26 июня корпус продвинулся на 8—10 км в направлении Берестечко и к вечеру, встретив сильное сопротивление противника, был вынужден перейти к обороне и отражать атаки противника. На 27 июня был отдан приказ о продолжении наступления с нанесением удара по флангу и тылу наступающих соединений танковой группы противника. Из показаний пленного немецкого офицера мы узнали, что противостоящая нам группа Клейста состоит из четырех танковых и четырех моторизованных дивизий. Часть танковых дивизий уже находится на подступах к Ровно. За этой группой движутся четыре пехотные дивизии из состава 6-й полевой армии. Отправляя в штаб фронта донесение об успешных действиях корпуса, я полагал, что командующий примет решение развить успех корпуса, разгромить врага и отбросить его к границе. Однако 27 июня в 4 часа утра на КП корпуса прибыл генерал В. П. Панюхов с приказом командующего фронтом, в котором предписывалось отвести 8-й мехкорпyc во фронтовой резерв, в тыл 36-го стрелкового корпуса, занимавшего оборону на рубеже Кременец, Подкамень. Понюхов не сообщил о причине отвода корпуса в резерв и не проинформировал об обстановке на участках соседей. Надо было спешить. Если начнется бой, из него трудно будет вывести части, чтобы выполнить приказ.

7-я моторизованная и 12-я танковая дивизии успешно вышли из боя. Но 34-я танковая дивизия с рассветом начала боевые действия и только утром, ведя арьергардные бои, сумела оторваться от противника.

В 6 ч 40 мин утра на КП корпуса прибыл начальник политического управления фронта бригадный комиссар Михайлов с новым приказом генерала М. П. Кирпоноса. Теперь 8-й мехкорпус должен был выбить противника из Дубно, затем перейти к круговой обороне в районе Дубно, Смордва, Пелча и быть готовым к наступлению в составе контрударной группировки.

Места эти были знакомые. Здесь я сражался с белополяками в 1920 году, командовал бригадой 14-й кавдивизии 1-й Конной армии. Последние десять месяцев, будучи командиром мехкорпуса, вновь детально изучал здешний район, неудобный для действий танков. Прикинув несколько вариантов решений, пришел к выводу, что можно приступить к выполнению нового приказа только через сутки. Наметил исходный рубеж для наступления — станция Рудня, Козин. Соединения и части корпуса должны были пройти его в 2 часа ночи 28 июня, а в 4 часа начать атаку. Боевой порядок предусматривался в два эшелона: в первом 12-я и 34-я танковые дивизии, во втором — 7-я моторизованная дивизия. Главный удар должна была наносить 12-я танковая дивизия вдоль шоссе Броды—Дубно. Ее успех развивала 7-я моторизованная.

Подготовка велась в соответствии с принятым решением. Предстояло провести перегруппировку соединений и частей корпуса, пополнить их материальными средстами, организовать разведку для получения более подробных сведений о противнике, чтобы решить хотя бы главные вопросы по подготовке к наступлению. Однако быстро меняющаяся обстановка не позволяла планомерно решать вопросы организации боевых действий. Днем 26 июня в корпус прибыл член Военного Совета фронта корпусной комиссар Н. Н. Вашугин и от имени командующего потребовал немедленно приступить к выполнию поставленной задачи,

Буквально на ходу создавался передовой отряд в составе 24-го танкового полка (командир подполковник Волков) 12-й танковой дивизии, усиленный 21 танком (15 Т-34 и 6 БТ-7) из 23-го танкового и 27-го мотострелкового полков, который немедленно начал движение на Дубно. Вслд за ним начала выдвигаться созданная также наспех ударная группа под руководством бригадного комиссара Н. К. Пополя. В ней насчитывалось 217 танков и до девяти тысяч человек личного состава.Основу ее составляла 34-я танковая дивизия.

В ожидании подхода 7-й моторизованной и 12-й танковой дивизий я со штабом остался на прежнем месте в лесу в трех километрах юго-западнее Ситное. Вскоре сюда прибыл начальник автобронетанковых войск фронта генерал-майор Р. Н. Моргунов. Он сообщил, что ему поручено координировать дейстаия 8-го и наступающего слева от него 15-го мехкорпусов при разгроме вражеской группировки в районе Дубно, что с северо-востока на Дубно должны наносить контрудар по противнику 9-й мехкорпус генерал-майора К. К. Рокоссовского из района Клевань, а 19-й мохкорпус генерал-майора Н. В. Фекленко — из района Ровно. Эта информация для меня была неожиданной. Однако генерал Моргунов уехал в 15-й мехкорпус, и никаких распоряжений от него не последовало.

К исходу дня 27 июня бригадный комиссар Н. К. Попель доложил, что передовой отряд и 34-я танковая дивизия разгромили застигнутые врасплох на марше танковый полк и тыловые подразделения 11-й танковой дивизии противника, овладели районом Пелча. Путь на Дубно стал свободен. В это же время через Ситное проследовал передовой отряд 7-й моторизованной дивизии. На реке Пляшевка враг попытался задержать его. Совместными усилиями танкистов, мотострелков и артиллеристов заслон удалось смять. Отряд двинулся к Дубне. К сожалению, главные силы 7-й моторизованной дивизии подошли к этой реке с наступлением темноты. Неприятель успел подтянуть сюда 17-ю танковую дивизию и занять за рекой оборону, в результате чего с ходу форсировать реку и прорвать оборону не удалось. Части 12-й танковой дивизии продолжали сосредоточиваться в тылу 36-го стрелкового корпуса.

Действия 8-го мехкорпуса сразу привлекли внимание главного командования немецко-фашистских войск. Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер вначале отнесся к ним спокойно, В первые дни он отмечал: "Русские соединения, атаковавшие южный фланг группы армий «Юг» (имеется в виду 8-й механизированный корпус), видимо, были собраны наспех… Создается впечатление, что противник предпринял лишь частичный отход с упорными боями за каждый рубеж, а не крупный отход оперативного или стратегического масштаба… В полосе группы армий «Юг» 8-й русский танковый корпус наступает от Броды на Дубну в тыл нашим 11-й и 16-й танковым дивизиям. Надо надеяться, что тем самым он идет навстречу своей гибели".


В течение дня противник при поддержке авиации трижды атаковал крупными силами позиции 7-й моторизованной дивизии. Огнем наших танков и артиллерии было уничтожено свыше 60 гитлеровских танков, выведено из строя до полка пехоты. Только с наступлением темноты наступила тишина, лишь отдаленный грохот орудий доносился с северо-востока. Мы предполагали, что это подходят к Дубне механизированные корпуса Н. В. Фекленко и К. К. Рокоссовского. На левом фланге нашего корпуса, где должен был действовать 15-й мехкорпус генерал-майора И. И. Карпезо, было спокойно.

Утром 28 июня бои возобновились, к 11 часам в район действий 7-й моторизованной дивизии вышла 12-я танковая. Совместными усилиями они пытались прорвать вражескую оборону по реке Пляшевка и соединиться с группой Попеля, но этого сделать не удалось. Кроме того, противник перешел к активным наступательным действиям. Разведка установила, что против корпуса действуют, кроме 16-й танковой, 16-я моторизованная, 75-я и 111-я пехотные дивизии, которые обеспечили почти тройное превосходство в силах и средствах. Мы были вынуждены перейти к обороне. После перегруппировки и мощной артиллерийской подготовки враг атаковал наши позиции крупными силами пехоты при поддержке до 100 танков. Его авиация и это время бомбила наши тылы. Атака противника была отбита, при этом он потерял до 50 танков и до четырех батальонов пехоты.

После короткого перерыва противник неожиданно нанес удар слева, где должна была обороняться 212-я моторизованная дивизия 15-го мехкорпуса. Однако там никаких частей к тому времени не было. Поэтому 40 танков противника беспрепятственно прорвались в район командного пункта 12-й танковой дивизии. Генерал Т. А. Мишанин послал против них 3 KB и 4 Т-34. В помощь им я выделил еще 3 KB. Умело действовали экипажи 10 танков, они сумели уничтожить все 40 прорвавшихся вражеских машин. Сами потерь не имели благодаря тому, что танковые пушки фашистов но пробивали лобовую броню наших тяжелых и средних танков.

Прорваться к группе Н. К. Попеля корпусу не удалось. В дальнейших боевых действиях рассчитывать приходилось лишь на две основательно ослабленные дивизии, которые противник охватывал с флангов. После некоторых размышлений я пришел к решению, что действовать надо все же активно.

Упорные и активные действия 8-го механизированного корпуса германским военным командованием теперь оценивались со всей серьезностью. Генерал Гальдер в дневнике отметил; "На фронте группы армий «Юг» все еще продолжаются сильные бои правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада… В тылу 1-й танковой группы также действуют отдельные группы противника с танками, которые даже продвигаются на значительные расстояния".

К исходу 29 и на утро 30 июня: «Напряженная обстановка в районе Дубно довольно серьезно помешала продвижению 16-й танковой и 16-й моторизованной дивизиям, а также на несколько дней задержала 44, 111 и 229-ю пехотные дивизии…». В первой половине дня после отражения танковой атаки противника я провел на КП 7-й моторизованной дивизии совещание с командирами соединений. Командир 7-й моторизованной дивизии полковник А. В. Герасимов доложил, что враг обходит его левый фланг. Аналогичное положение сложилось и на правом фланге корпуса.

Что такое прихожая, кто знает? Нет, это не три деревянных ящика и зеркало. Это нечто большее. Многие даже не подозревают, насколько это важная часть дома. Ведь любой гость сперва попрадает именно в прихожую, в холл. И только потом он, быть может, будет приглашен вглубь дома. Но миновать прихожую ему не удасться в любом случае. Поэтому ясно, что правильная обстановка здесь, это все равно, что хорошая одежка, по которой нас встречают. По одежке встречают и складывают первое впечатление о владельце, а по прихожей — о его доме. Где же подобрать соответствующую обстановку своей прихожей? Есть такое место! Там можно не только выбрать и заказать мебель в прихожую с доставкой, но и подобрать кучу сопутствующих товаров, от банкетниц и вешалок, до зеркал, плечиков и роскошных зонтниц.


Во второй половине дня противник соединил свои танковые клещи а тылу наших дивизий. Они оказались в кольце. Лишь управление корпуса оставалось за пределами вражеского окружения. Пришлось принимать решение на выход корпуса из окружения, чтобы сохранить людей и оставшуюся технику. Заправившись горючим и пополнившись боеприпасами, мы вновь перешли к боевым действиям, по выходу из окружения. Выйдя из окружения, заняли оборону: 7-я моторизованная дивизия по высотам в 7 км северо-западнее Михайловки, Радзивилова, 12-я танковая дивизия — на рубеже Барашовка — Михайловка. В последующем, по приказу командующего фронтом, корпус вышел а район северо-западнее Тернополя, где снова занял оборону.

По далеко не полным данным за четыре дня боев войска корпуса, без группы Н. К. Попеля, уничтожили 4 мотоциклетных и 5 пехотных батальонов, до 200 танков, более 100 орудий разных калибров, 9 самолетов и взяли в плен свыше 300 солдат и офицеров противника. Потери корпуса составили: 2308 бойцов и командиров, из них 1673 раненых и 635 убитых, и 96 танков, в том числе 3 KB, 18 Т-34, 75 БТ-7 и Т-26, а также больше половины артиллерии.

Группа Н. К. Попеля была также окружена. Однако он сумел вывести из окружения более тысячи бойцов и командиров. В боях под Дубно эта группа уничтожила более 200 танков и до 5 батальонов пехоты противника. Но и ее потери были велики. 5363 человека пропали без вести. Погибло до 1000 человек, в их числе командир 34-й танковой дивизии полковник И. В. Васильев. Потеряны все танки и автомашины.

К 1 июля 1941 года в 8-м механизированном корпусе, состоявшем теперь из 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизий, имелось более 19 тыс. бойцов и командиров, 207 танков, а том числе 43 KB, 31 Т-34, 69 БТ-7, 57 Т-26, 7 Т-40, а также 21 бронемашина.

В последующем наш корпус вышел из боевых действий, совершил марш в район Нежина, где с 14 июля находился как резерв командующего фронтом. Вскоре по его решению 12-ю танковую дивизию, укомплектованную отремонтированными танками, из корпуса вывели, а 7-ю моторизованную дивизию передали в 26-ю армию. Из корпусного управления было создано управление 38-й армии, командующим армией назначили меня, 8-й мехкорпус прекратил существование.

В дни приграничного сражения не было единого мнения о целесообразности нанесения по противнику контрудара в районе Броды, Дубно. Некоторые считали тогда и убеждены теперь, что вместо контрудара следовало сразу перейти к обороне. Об этом свидетельствуют разногласия между командующим и начальником штаба Юго-Западного фронта генералами М. П. Кирпоносом и М. А. Пуркаевым, с одной стороны, и начальником Гонерального штаба генералом армии Г. К. Жуковым — с другой, о чем стало известно мне из разговора с Пуркаевым в штабе фронта в июле 1941 года. Подтверждение этому находим и у бывшего начальника оперативного отдела — заместителя начальника штаба Юго-Западного фронта, ныне Маршала Советского Союза И. X. Баграмяна. Вспоминая о заседании военного совета фронта, на котором решался вопрос о дальнейших действиях, он писал: «Слово взял начальник штаба фронта. Его мысль сводилась к тому, чтобы попытаться силами стрелковых корпусов прочно занять выгодный по условиям местности оборонительный рубеж. Иначе танковые группировки противника могут прорваться в тыл наших 6-й и 26-й армий. Надо подходящие из глубины 31, 36 и 37-й стрелковые корпуса расположить на линии рек Стоход, Стырь и населенных пунктов Дубно, Кременец, Злочев с задачей упорной обороной задержать врага. Механизированные корпуса отвести на этот рубеж. Здесь и подготовить войска к общему контрнаступлению.»

О разных точках зрения на необходимость контрудара свидетельствуют и разноречивые приказы, поступавшие в 8-й мехкорпус, о которых упоминалось выше.

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, командовавший в те дни 9-м механизированным корпусом, свое отношение к контрудару выразил весьма определенно: «Был опять получен приказ о контрударе. Однако противник настолько превосходил нас, что я взял на себя ответственность не наносить контрудар, а встретить врага в обороне.»

Целесообразность нанесения контрудара во фланг наступающей танковой группы Клейста совершенно очевидна. Обстановка для 8-го мехкорпуса складывалась благоприятно. Прикрывалась группировка немцев не сплошь, а на отдельных участках, ее войска были разбросаны на дорогах. В отличие от этого соединения 8-го мехкорпуса занимали выгодное положение: они находились на флангах и в тылу вражеских дивизий. Поэтому я и сейчас считаю, что наносить контрудар следовало со всей решительностью, не проявляя колебаний, не выводя сражающиеся дивизии из боя в момент, когда у них обозначился успех. Развивая его, корпус вынудил бы противника временно перейти к обороне, что в конечном итоге могло позволить фронту произвести перегруппировку сил, подтянуть новые соединения из тыла и занять наивыгодные оборонительные рубежи в более или менее благоприятных условиях.

Предоставленная противнику 27 июня передышка способствовала стягиванию пяти дивизий для парирования нашего удара. Вместе с тем продолжение 8-м мехкорпусом боевых действий в этом районе сорвало планы главного немецко-фашистского командования на стремительный выход к Киеву.

Несомненно, распоряжение командующего Юго-Западным фронтом генерала М. П. Кирпоноса от 29 июня 1941 года о выводе 8-го мехкорпуса из боев и занятии им обороны в районе северо-западнее Тернополя было целесообразным для пополнения горючим, боеприпасами, неотложного ремонта боевой техники. Но отводить корпус от Тернополя под Проскуров, как показали последующие события, оказалось преждевременным.

Действуя против наступающей 1-й танковой группы противника, 8-й мехкорпус мог продолжать еще несколько дней сковывать его, нанося потери и замедляя продвижение в глубину нашей территории. В этом случае оставшиеся в строю танки и артиллерия корпуса были бы использованы до конца с максимальной отдачей в бою.

В заключение замечу, что, если бы контрудар наносился не одним, как получалось в действительности, а одновременно шестью механизированными корпусами, последствия для противника оказались бы значительно тяжелее. Это вынудило бы немецко-фашистское командование снять с других направлений часть сил и тем резко замедлить наступление. Выигранное нами время позволило бы создать новые войсковые формирования и изменить соотношение сил противоборствующих сторон, заблаговременно занять выгодные для обороны рубежи и стабилизировать линию фронта на подступах к Киеву.

Автор: генерал-лейтенант Д. И. РЯБЫШЕВ

Литература по теме:

И.Мощанский "1941-й. Вторжение. Операции Юго-Западного фронта. 22 июня - 6 июля 1941 года"

А.Исаев "Приграничное сражение 1941",

Е.Дриг "Механизированные корпуса РККА в бою"

А.Бондаренко, Н.Ефимов "Горькое лето 1941-го"

А.Исаев, А.Драбкин "Первый день войны. Трагедия 22 июня"

Некоторым людям бывает весьма сложно отличить психологию от психиатрии, а психолога от психиатра, и их обоих — от двух психов.

 
Оцените этот материал:
(27 голосов, среднее 4.41 из 5)